Лексикон

Марушкин Павел Олегович

– Единственная опасность, которая мне грозит – подхватить насморк. Вся эта слякоть и снег…

– Имеющий Зуб, возьми зонт. Доведёшь джентльмена до его дверей. Я не хочу, чтобы он поскользнулся на крыльце и сломал себе шею! – безапелляционно заявил Легри.

Погода не улучшилась ни на йоту. Мокрый снег приставал к одежде, норовил залепить глаза. Зонт помогал мало: порывы ветра швыряли холодную дрянь во всех направлениях. Поймать кэб так и не удалось; Финкелстайн решил было дождаться парового омнибуса, но потом махнул на всё рукой и пошел пешком. Неандерталец ловко приноравливал свой шаг к походке нотариуса.

– Право, не стоит так

беспокоиться обо мне! Здесь уже недалеко… – Том покосился на каменное лицо своего спутника и вздохнул. – Ладно, если настаиваете…

Они дошли до жилища нотариуса. Финкелстайн снимал квартиру в старом доходном доме, выстроенном в начале века – при тусклом свете газовых фонарей он смотрелся мрачновато. Том нашарил в кармане ключи. Элизабет, помнится, хотела испечь пудинг; Вилли и Дженни наверняка успели поужинать и теперь рассматривают книжку с картинками в детской… Уже на ступеньках крыльца неандерталец сложил зонтик, повесил его на сгиб локтя, взялся за голову Финкелстайна – и резко крутанул её. Раздался громкий хруст. «Что вы себе позволяете?!» – хотел возмутиться нотариус; но свет внезапно померк в его глазах. Последнее, что видел Том – толстые пальцы, унизанные массивными стальными перстнями, а затем всё куда-то исчезло: и навязанный французом спутник, и промозглый уличный холод, и он сам… Тело Финкелстайна скатилось по ступеням и замерло в неподвижности. Спустя несколько минут снег замёл все следы.

***

Хиггинс в очередной раз приложился к бутылке. Последние два дня он был постоянно пьян – рана болела и гноилась, заживать не спешила. Настроение у предводителя шайки стойко держалось возле отметки «отвратительное», и оторванное пулей ухо было тому причиной лишь отчасти. Его посмели обвести вокруг пальца! Его, Хиггинса, самого ловкого из «ночных джентльменов»! Кто-то обязательно должен был заплатить за такое вероломство – и он абсолютно точно знал должника.

В дверь легонько поскреблись. Хиггинс сунул руку под матрас, вытащил револьвер и взвёл курок.

– Убирайтесь к дьяволу!

– Хигги, это мы… – робкий голос принадлежал кузену Джонни. – Принесли тебе жратву и выпивку… Может, откроешь?

Выругавшись вполголоса, Хиггинс поднялся с грязного матраса, подошел к двери и глянул в щелку. Джонни переминался с лапы на лапу, за его спиной маячил Марвин с этой его вечной идиотской ухмылочкой.

– Глаза б мои вас не видели! – пробурчал фелис, откидывая щеколду.

– Здорово, Хигги! Как себя чувствуешь? – осведомился Марвин, чем вызвал новый всплеск неудовольствия.

– А ты как думаешь, идиот?! Я чертовски доволен, что валяюсь в этой вшивой конуре с отстреленным ухом! А при виде ваших мерзких рож так просто готов сплясать джигу от восторга!

– Не кипятись, – примиряющее сказал Джонни. – Лучше посмотри, чего мы тебе достали… Настоящий валерьяновый виски от мамаши Бесс! Так вкусно настаивать, как она, никто не умеет…

– Дай сюда! – Хиггинс забрал бутылку, откупорил и сделал изрядный глоток. – Чего у вас есть пожрать?

– Хлеб, копченая рыба и кувшин пива… Оно, правда, малость того, кисловато…

– Кисловато? – предводитель пошевелил усами над горлышком. – Ты хочешь сказать – насмерть прокисло! И по-твоему, я буду пить эту мочу?! Что, хвост отвалился бы прихватить свежего?!

– Мы на мели, Хигги! У меня всего пять шиллингов осталось, да и Марв не при деньгах… Почему бы нам не толкнуть втихаря какую-нибудь штуковину из этих?

– У тебя

что, мыши вместо мозгов?! Вся лондонская полиция сейчас на ушах стоит! Да что там лондонская – по всему Альбиону! Стоит засветить хотя бы одну бирюльку из тех – всё, пиши пропало! После того, как мы грохнули полковника…

– Ты грохнул, Хигги, – уточнил кузен Джон. – Мы тут ни при чём…

– Ха! Думаешь, тебе это поможет, сцапай они нас? Нет, братец, дрыгать ногами в петле придётся всем троим… Поэтому сделаем, как я говорю, и не вздумай своевольничать, понял?

– Он прав, Джонни, – вздохнул Марвин. – Подождём, когда всё уляжется. Осторожность ещё никогда не вредила, верно? Подумай только – десять тысяч фунтов! За такие деньжищи можно и потерпеть немного, а?

«Эге… А ведь он не просто так сказал это! Прощупывает почву… Должно быть, кузена Марва уже начали мучить сомнения! Проклятье, да я и сам не больно-то верю, что все эти побрякушки … А ведь одноглазый болтал о сотнях тысяч… Как же меня угораздило поверить ему! Ну ничего, ничего… Едва шумиха немного уляжется, толкнём на пробу что-нибудь из добычи, золотишко или пару камешков. Посмотрим, на сколько потянет… Я даже не потребую своей доли, если навар выйдет невелик… Или нет, тогда парни точно заподозрят, что тут дело нечисто!»

– Кстати, о деньгах… Как там наш одноглазый приятель?

– Пикты говорят, он хочет встретиться с тобой…

– Отлично! – Хиггинс ухмыльнулся, показав клыки. – Но спешить мы не будем, ясно, парни? Та штуковина, которую он жаждет заполучить… Думается мне, не так уж она проста. А то, что нужно одному, может пригодиться кому-нибудь ещё; смекаете, а?

– О чём это ты? – непонимающе нахмурился Джонни.

– Ему придётся хорошенько раскошелиться, чтобы заиметь эту книженцию… А если мы не сойдёмся в цене – что ж, найдём другого покупателя.

– Это дело! – заулыбался Марвин. – Я всегда говорил, что у тебя башка варит, кузен! Может, передать ему, чтоб готовил денежки?

– Не торопись. Пускай клиент дозреет; тогда и поговорим…

***

К ночи Потапу сделалось хуже. Ласка вся извелась: помочь медведю было нечем. Он трясся в лихорадке – да так, что ветхая хижина скрипела и ходили ходуном трухлявые доски пола. Озорник ушел, как только начало темнеть, подняв воротник и натянув на самые брови козырёк кепи: несмотря на опасность, он намеревался встретиться с фелис. Мусорная Голова тоже не показывался. Девушка стопила последние дрова и в отчаянье прилегла рядом с огромным зверем, обняла его за холку, пытаясь согреть теплом своего тела. Она сама не заметила, как уснула. Пробуждение было не самым приятным: внезапно Ласка почувствовала, что в хижине кто-то есть. Стараясь дышать так же глубоко, как и раньше, она чуть-чуть приоткрыла глаза. Сквозь длинные ресницы девушка увидела трёх пиктов, склонившихся над ними. Мусорная Голова держал в руке фонарь; его скудный свет выхватывал из темноты жуткие, покрытые татуировками лица.

– Что вам надо?! – испуганно воскликнула Ласка… И поняла, что пикты смотрят вовсе не на неё: их внимание было приковано к медведю.

Один из незнакомцев произнёс длинную фразу. Языка этого девушка не знала, хотя некоторые слова были на бритиш.

– Он говорит, твой друг сильно болен и может умереть, – Мусорная Голова снял шляпу и взъерошил колтун волос на макушке. – Если не помочь ему, он и нескольких дней не протянет… Плохо дело: если гость умер в твоём доме, это к беде…

– У вас есть какие-нибудь лекарства?