Ленин без грима
Шрифт:
В истории морозовского рода появилась еще одна загадочная смерть, о которой спорят по сей день. Самоубийство это или убийство тюремщиков?
Так или иначе, но еще в мае 1906 года Николай Шмит передал из Бутырки заверенное у нотариуса тюрьмы завещание (интересно, есть ли нотариус сегодня в сем заведении?), поручив сестре Екатерине Павловне распоряжаться всем его имуществом, делать всякие платежи. А при личной встрече поручил ей передать капиталы партии Ленина.
Дальше начинается история, где, кроме Екатерины Павловны и ее младшей сестры Елизаветы Павловны, на сцену выступают их мужья, а также вожди
За невестами, сестрами Шмит, ухаживали молодые люди: за Елизаветой – Виктор Таратута, секретарь МК партии, ведавший кассой и издательством. За старшей Екатериной ухаживал член партии Николай Андриканис, помощник присяжного поверенного, защищавший интересы ждавшего суда Николая Шмита.
Завязывается плотный, тугой, запутанный клубок отношений, где переплелись смерть (самоубийство или убийство, что маловероятно), любовь молодых людей, членов партии большевиков, к богатым наследницам и жгучий интерес партии к деньгам фирмы Морозова, нежданно-негаданно свалившимся на голову ее вождей.
Распорядительница наследства брата Екатерина Павловна доставшуюся ей сумму в четверть миллиона рублей поделила пополам между собой и сестрой Елизаветой.
Последняя была к тому времени несовершеннолетней и распоряжаться наследством не имела права. Выйти замуж за Виктора Таратуту она желала, но тот находился на нелегальном положении, жил по чужим паспортам, пребывал под наблюдением полиции, которая могла в любой день его арестовать, а заодно наложить арест и на деньги юной жены.
Что делать? Передаю, как всегда, слово Надежде Константиновне Крупской:
«Младшая сестра Николая Павловича – Елизавета Павловна Шмит – доставшуюся ей после брата долю наследства решила передать большевикам. Она, однако, не достигла совершеннолетия, и нужно было устроить ей фиктивный брак, чтобы она могла располагать деньгами по своему благоусмотрению. Елизавета Павловна вышла замуж за т. Игнатьева, работавшего в боевой организации, но сохранившего легальность, числилась его женой – могла теперь с разрешения мужа распоряжаться наследством, – но брак был фиктивным. Елизавета Павловна была женой другого большевика, Виктора Таратуты. Фиктивный брак дал возможность сразу получить наследство, деньги переданы были большевикам».
Кто такой Виктор Таратута? Крупская сообщает, что, приехав из Москвы за границу, он взял на себя хозяйственные партийные дела, переписку с заграничными центрами «в качестве секретаря Заграничного бюро ЦК Центрального Комитета». Его избирали на лондонском съезде кандидатом в члены ЦК.
Это не мешало вождю смотреть на него как на сутенера, совершившего финансовый подвиг.
«Тем-то он и хорош, что ни перед чем не остановится, – говорил соратнику Ленин. – Вот вы, скажите прямо, могли бы вы за деньги пойти на содержание к богатой купчихе? Нет? И я не пошел бы, не мог бы себя пересилить. А Виктор пошел. Это человек незаменимый».
Не все в партии так смотрели на Таратуту. Некоторые считали его провокатором, пришлось т. Виктору одному из недругов, члену ЦК Богданову (партийная кличка – Максимов), писать:
«…Максимов знал другой факт, не менее показательный, но известный лишь тесному кружку. Он знал, что я передал в партийную
Как только в Москве юридически завершили все формальности относительно части наследства, отошедшего к Елизавете Шмит, доверенное лицо партии (им оказался некий С. Шестернин) сделал то, чего так ждали в Париже. Вот его слова:
«В 10 минут рысак доставил меня с Варварки (где помещалась контора Морозовых) на Кузнецкий Мост в отделение Лионского кредита, где тотчас и были сданы для перевода в Париж по телеграфу все причитающиеся на долю Елизаветы Павловны деньги».
Почему, однако, Крупская ничего не сообщает о другой половине наследства Шмита, которая перешла в руки старшей, совершеннолетней сестры, вышедшей замуж за адвоката Николая Андриканиса? Да потому, что с этой долей наследства все оказалось не так просто!
В написанной Евг. Андриканисом, сыном Екатерины Павловны и Николая Андриканиса, книге «Хозяин „Чертова гнезда“», вышедшей в 1980 году в «Московском рабочем», дело с наследством изображается довольно просто. Выполняя волю любимого брата, Екатерина Шмит передала большевикам свою долю, вычтя из 128 983 рублей деньги, пошедшие на оплату пошлины, убытков заказчиков сгоревшей мебели, а также суммы, предназначенной на нужды рабочих фабрики Шмита: пенсии инвалидам, пособия безработным…
Вот из-за этих выплат пролетариям и возникла… тяжба. «В то же время разгорелись самые ожесточенные споры по поводу того, что, помимо твердого намерения Екатерины Павловны передать эти средств большевикам, она собиралась выполнить и другую предсмертную волю брата, которая заключалась в том, чтобы из наследства была выделена часть на систематическую материальную помощь шмитовским рабочим», – пишет Евг. Андриканис.
Однако умалчивает о другой тяжбе, где с одной стороны выступал Виктор Таратута, представлявший интересы партии, а с другой – его отец, Николай Андриканис, отстаивавший интересы не партии, а семьи. Спор родственников принял ожесточенные формы, Виктор Таратута угрожает убить Николая Андриканиса. Последний жалуется в Большевистский центр «на недопустимые угрозы». И получает ответ за подписью Ленина, Зиновьева, Каменева и Инокентьева, где речь шла о товарище Викторе и о некоем Z.
«Мы заявляем, что все дело т. Виктор вел вместе с нами, по нашему поручению, под нашим контролем. Мы целиком отвечаем за это дело все и протестуем против попыток выделить по этому делу т-а Виктора». Кто подразумевается под знаком Z? Под этим шифром значился Андриканис.
Ну а что это за порученное «т. Виктору» «дело», которое контролировал Ленин и его сотоварищи, дает представление не книга Евг. Андриканиса, а книга Льва Каменева «Две партии», где проливается свет на тяжбу о наследстве Шмита.