Ленин (Глава 1)
Шрифт:
В 1922 году Народный комиссариат юстиции приступил к разработке Уголовного кодекса РСФСР. Ленин не раз встречался с Курским, писал ему записки и даже формулировал проекты статей. В записке, отправленной наркому юстиции, Ленин без обиняков сразу же пишет:
«Т. Курский!
По-моему, надо расширить применение расстрела (с заменой высылкой за границу)…»{188}
Через два дня юрист Ленин шлет новое послание Курскому, являющееся, по сути, методологическим и политическим указанием: «…Суд должен не устранить террор; обещать это было бы самообманом или обманом; а обосновать и узаконить его принципиально, ясно, без фальши и прикрас. Формулировать надо как можно шире, ибо
«Пропаганда, или агитация, или участие, или содействие организациям, действующие (пропаганда и агитация) в направлении помощи той части международной буржуазии, которая не признает равноправия приходящей на смену капитализма коммунистической системы собственности и стремится к насильственному ее свержению, путем ли интервенции, или блокады, или шпионажа, или финансирования прессы и т. п. средствами, карается высшей мерой наказания, с заменой, в случае смягчающих вину обстоятельств, лишением свободы или высылкой за границу»{190}. Перо юриста!
Ленинское творчество не было забыто. В Уголовном кодексе РСФСР в разделе «Контрреволюционные преступления», особенно в статье 58-й с ее многочисленными модификациями, полностью учтены формулировки Ленина. За попытку «свержения», «оказание помощи международной буржуазии», за шпионаж, за пропаганду и агитацию статья 58 предусматривала расстрел и другие меры наказания{191}. Так что бесчисленные политические узники ГУЛАГа, «террористы», «шпионы», «вражеские агитаторы», «содействовавшие буржуазии» получали свои приговоры и сроки по статье, у истоков которой стоял сам Ленин. Впрочем, раньше это и не скрывалось. В 45-м томе Полного собрания сочинений В.И. Ленина, вышедшем в 1970 году, констатируется в редакционных примечаниях как особая заслуга вождя: «Предложения Ленина были учтены при дальнейшей разработке раздела Уголовного кодекса «О контрреволюционных преступлениях»{192}.
Ленину принадлежит особая роль в становлении и занятии исключительного места в советской жизни, как было принято тогда говорить, «карательных органов». Это священный патрон ВЧК-ГПУ-НКВД-КГБ. Здесь Ленин не развивал марксизм, а творил заново, был пионером. Ведь Маркс и Энгельс не оставили «указаний», как должны создаваться и функционировать «карательные органы» пролетарской диктатуры. Ленин – патрон Чека, глава ордена чекистов-коммунистов.
ВЧК, созданная в декабре 1917 года, вскоре по предложению Ленина получает права внесудебной расправы. Эти всесильные органы имели полномочия арестовывать, вести следствие, выносить приговоры и приводить их в исполнение. Десятки тысяч людей были расстреляны без суда в застенках ВЧК. Но этого казалось мало. На заседании Политбюро 14 мая 1921 года под председательством Ленина принимается решение «О расширении прав ВЧК в отношении применения высшей меры наказания»{193}.
Большевики террор ВЧК освящали «партийными идеалами», тесно увязывали свою деятельность с партийными решениями. В июне 1918 года (за три месяца до принятия декрета «О красном терроре») на партийной конференции чекистов были приняты решения:
«…2. Изъять из обращения видных и активных руководителей монархистов-кадетов, правых социал-революционеров
3. Взять на учет и установить слежку за генералами и офицерами, взять под наблюдение Красную Армию, командный состав…
4. Применить меру расстрела по отношению видных и явно уличенных контрреволюционеров, спекулянтов, грабителей и взяточников…»{194}
Очень часто решения Политбюро предрешают выводы суда. Так, на его заседании было принято постановление «О главарях басмачей». Там сказано: «Обязать Средне-Азиатское бюро ни в коем случае не выпускать из рук главарей басмачей и немедленно передавать их суду Ревтрибунала, имея в виду применение высшей меры наказания»{195}. Приговор окончательный. Членам Политбюро невдомек: окончательный приговор выносит только История.
Ленин лично занимается деятельностью ВЧК; следит за назначениями, снабжением, даже «техникой» реализации ею своих функций: охрану и надзор довести до совершенства (особые загородки, деревянные загородки, шкафы или загородки для переодевания, внезапные обыски; системы двойных и тройных внезапных проверок по всем правилам уголовно-разыскного искусства и т. д. и т. д.){196}. Читая эти строки, можно подумать, что их писал профессионал сыскной службы. Ленин не гнушался и сам давать указания на обыски и аресты.
«Т. Дзержинский!
…Не сочтете ли полезным провести ночью аресты по указанному адресу, т. е. в районном комитете?»{197}
И впрямь похоже на почерк профессионала-руководителя контрразведки: даже указано с подчеркиванием, что арест полезно «провести ночью». Но нет, это указание подписано Лениным.
Ленин, как и любой жрец диктатуры, всегда подозревает в возможности утраты «секретов», раскрытии большевистских планов, происках заграницы против режима. Даже когда в связи с голодом в России в страну поехали иностранцы для организации раздачи продовольствия, это Ленину показалось опасным. Он пишет:
«Т. Молотов
Секретно
Ввиду договора с американцем Гувером предстоит приезд массы американцев. Надо позаботиться о надзоре и осведомлении .
Предлагаю ПБ постановить:
Создать комиссию с заданием подготовить, разработать и провести через ВЧК и другие органы усиление надзора и осведомление за иностранцами.
Состав комиссии: Молотов, Уншлихт, Чичерин. Право замены лишь членами партии и очень ответственными с согласия Молотова»{198}.
Политбюро уже привычно выступает в роли полицейского органа.
Мы десятилетиями воспитывались на ленинской «доброте». Бесчисленные книги воспоминаний о Ленине пережевывают одни и те же хрестоматийные факты и примеры о ленинской заботе, простоте, безмерной доброте вождя. Известный историк Михаил Геллер в одной из своих работ приводит такой эпизод.
Вскоре после смерти Ленина Мария Ильинична рассказала трогательную историю о человеке, приговоренном к расстрелу в 1919 году и помилованном по указанию Ленина (подобный случай действительно имел место. – Д.В. ).
– Скажите, – спрашивает Мария Ильинична, – в какой части света можно найти главу государства, который проявил бы столько внимания к человеку, совершенно для него незнакомому и чуждому?
М. Геллер проводит меткую историческую аналогию: Жюль Мишле ссылается на такой эпизод. В салоне придворной дамы Людовика XV сидел врач. Внезапно в салон вошел король и сразу же вышел. Врач при виде монарха вздрогнул и побледнел.
– Что с вами? – спросила дама. – Вы испугались?
– Конечно, – молвил врач. – Ведь это человек, который может приказать, чтобы мне отрубили голову.