Ленин. Эмиграция и Россия
Шрифт:
[7] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 8, с. 333.
[8] См. А. М. Гиндин и Г. М. Гиндин. С Лениным в сердце. Жизнь Петра Красикова. М., 1968, с. 109.
[9] “Второй съезд РСДРП. Протоколы”, с. 370-371.
[10] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 7, с. 307-308.
[11] В.И. Ленин, Полн. собр. соч., т. 8, с. 401.
"Готовьте решительнейший отпор..."
Ленин возвращается в Женеву. Его забрасывают вопросами:
– Что случилось на съезде?
–
– Раскол?
– спрашивает Ленина В. Бонч-Бруевич.
– Да, глубокий и принципиальный,- подтверждает Владимир Ильич.
Он отправляется на берег озера. Бродит по окрестностям города. Часто, опершись локтем на стол, сидит в дальнем углу кафе “Ландольт” - излюбленном месте встреч русских революционных эмигрантов. И всюду заново переживает события недавних дней. Владимир Ильич полон раздумий о том, что произошло на съезде.
Только что пришло письмо от А. Калмыковой, многие годы помогавшей социал-демократам и высланной не так давно за границу. С большим доверием относится Ленин к этой женщине, принимавшей участие в народовольческом движении, тесно связанной и с группой “Освобождение труда”, и с петербургским “Союзом борьбы за освобождение рабочего класса”. Он убеждается: происшедшее на съезде ее взволновало, но его результаты Калмыкова склонна объяснить “страшным нервным переутомлением”. Нет, это вовсе не так!
– категорически отвергает ее предположения Ленин. “Нервное переутомление, - пишет он Калмыковой, - могло лишь вызвать острое озлобление, бешенство и безрассудное отношение к результатам, но самые-то результаты совершенно неизбежны, и наступление их давно было лишь вопросом времени” [12]. Не может быть никаких сомнений в том, заявляет Ленин, что “возврата назад нет” [13].
В домике на Шмен приве дю Фуайе, где живут Ульяновы, Ленин пишет “Рассказ о II съезде РСДРП”. Еще не опубликованы протоколы, и этот “Рассказ” станет пока единственным партийным документом, освещающим итоги съезда. Он станет свидетельством того, как проходила борьба на съезде, как свершилось историческое событие и вышла на политическую арену большевистская партия.
“Русской социал-демократии,- утверждает в своем “Рассказе” Ленин,- приходится пережить последний трудный переход к партийности от кружковщины, к сознанию революционного долга от обывательщины, к дисциплине от действования путем сплетен и кружковых давлений” [14].
В этой борьбе за партийность для Ленина важна лишь принципиальная сторона. Он стремится вскрыть идейные корни разногласий, их причины и последствия для будущего развития и деятельности партии.
Владимир Ильич убеждается: сразу же после съезда меньшевики пытаются сорвать его решения. Он пишет в Монтрё Потресову: “Отказ от редакции Мартова, отказ от сотрудничества его и других литераторов партии, отказ работать на ЦК целого ряда лиц, пропаганда идеи бойкота или пассивного сопротивления,- все это неминуемо приведет... к расколу партии” [15].
И тем, кто приезжает сейчас в Женеву из российского подполья, Ленин разъясняет сущность всего, что произошло на съезде,
Октябрьским утром на Шмен приве дю Фуайе появляется агент “Искры” Ц. Бобровская (Зеликсон). Ее послали к Ленину из Твери. Она застает его работающим за столом. Одет Владимир Ильич по-домашнему - в темно-синюю ластиковую косоворотку. И одежда эта, отмечает Бобровская, как-то особенно идет к его коренастой, ладной фигуре.
В другой комнате - тоже за столом - Крупская. Днями и ночами просиживает здесь она, расшифровывая полученную из России информацию о состоянии дел на местах, зашифровывая послания Ленина комитетам и отдельным работникам о положении, создавшемся в партийных центрах и заграницей, о том, что следует делать дальше.
Гостью хозяева встречают тепло. Спускаются с ней в кухню, которую Ленин шутливо зовет клубом. Как-то по-особому участливо расспрашивает Владимир Ильич ее о России, о людях, с которыми она встречалась. Оказывается, он знает многих ее товарищей по революционному подполью - тех, кто в разные годы рассказывал ей то о Тулине, то о Старике, то о Петрове. Тех, от кого она впервые узнала, что Тулин, Старик, Петров - одно лицо: Ленин.
В этот вечер он говорит Ц. Бобровской:
– Право называться профессиональным революционером остается за теми, кто беззаветно предан партии и рабочему классу. Этим правом должны пользоваться люди, у которых их собственная жизнь сливается с жизнью партии. Суживать круг организации революционеров до узкого круг, вождей не следует. Партии необходимы и постоянные рядовые работники-профессионалы, неутомимые, тесно связанные с массой, которые помогали бы камень за камнем закладывать здание партии [16].
Ленин говорит о том, как ему мыслится строительство партии, ее роль в надвигающихся революционных событиях, Он твердо верит: партия преодолеет кризис. Нужно объективно информировать местные партийные организации. Чтобы знали они о дезорганизаторских действиях меньшевиков, знали о грозящей опасности раскола.
– Первое время, верно,- предполагает Кулябко, отправляющаяся с его заданиями в Россию,- будет очень тяжело, пока удастся разъяснить рабочим суть разногласия и всего, что произошло после съезда.
– Наоборот,- возражает Ленин,- тут вам будет гораздо легче. Рабочие быстро разберутся и станут на нашу сторону. Ведь рабочие, бывшие на съезде, голосовали с нами [17].
Он пишет о том же товарищам в Россию. “...Надо готовиться к решительной войне, - предупреждает Ленин Кржижановского в письме, ушедшем в Киев,- надо добиться во что бы то ни стало, чтобы их попытка сунуться в комитеты сразу вызвала решительный отпор. Надо смотреть в оба за этим и готовить все комитеты... Долой всякую размягченность!” [18] И снова подчеркивает: “Готовьте решительнейший! отпор...” [19] В другом письме - Кавказскому союзному комитету РСДРП - Ленин призывает не слушать сплетен против большинства, продолжать “дружную работу с товарищеским доверием к ЦК” [20].