Ленин
Шрифт:
— Вы не можете руководить нами. Ваш народ невежественен, слаб духом и жесток. Мы знаем его по войне 1905 года. Мы, люди из Ниппон, поведем за собой Азию!..
Ленина не обрадовал также разговор с Ван-Ху-Коо, которого он пригласил на длинную беседу в свой кабинет.
Потирая руки и загадочно улыбаясь, китаец с полным уважения поклоном сказал:
— Мудрый господин, который не запрещаешь мне, недостойному, называть себя «товарищем», позволь высказать недоумение непросвещенного и убогого человека! Ты хочешь ликвидировать сто лет человеческого труда, который отделяет Россию от Запада?.. Это не
Особенно обеспокоила Ленина беседа с индусом.
Это был образованный Ауробиндо Чендарвакар, высланный Махатмой Ганди. Кремль очень нуждался в индусах, потому что они первыми могли нанести удар Англии, вставшей на пути коммунизма. Он хотел обсудить с Чендарвакаром совместную акцию и немедленное выступление горцев северо-западных провинций.
Этого, однако, не произошло, потому что беседа прекратилась внезапно и фатально.
Выслушав объяснения коммунистической программы, индус воскликнул:
— Теперь мне понятно! Коммунизм является результатом материалистической цивилизации, и его сторонники в поклонении мертвой материи утратили контакт с реальной жизнью, превратившись в машину. Мы боимся ее! Колеса машины втянут нас в свои трансмиссии и зубья, пока не превратят в пассивные, безразличные, бездушные составляющие части этой самой машины. Она является делом темных сил и несет погибель! Обратитесь к духу и в нем ищите Бога! Бог есть любовь, творящая добрые дела. Вы сеете ненависть, которая оставляет после себя руины, трупы и месть… Мы относимся к вам хорошо, потому что вы, как и мы, боретесь с Англией… Но наши дороги — разные… Вам не предначертано стать нашими вождями… Почему вы должны быть нашими вождями? Кто призвал вас к этому?
Ленин должен был немедленно прекратить этот разговор, потому что в его кабинет входили делегаты: болгарский — Коларов, итальянский — Террацини, английский — Стюарт, американский — Амтер, южно-африканский — Стирнер, финляндский — Кууисинен, которых вводили Радек и Иоффе.
В тот же вечер диктатор вызвал к себе Чичерина, Карахана, Литвинова, Радека и долго с ними беседовал. Решено было потратить значительные суммы на подкуп делегатов, на отправку самых способных агитаторов в Индию и Китай, чтобы они боролись с предрассудками «диких чудовищ», уже отравленных ядом цивилизации загнивающего Запада.
— Обработка азиатов не будет делом простым… — вздохнул Карахан.
Как будто в ответ на это вошел секретарь и передал телеграмму.
— Товарищи, — прошипел Ленин, — афганский эмир, поднимающий восстание против Англии, был разбит на пути в Кабул. Махатма Ганди высказался против тактики воинствующего коммунизма и решил перейти к «пассивному сопротивлению». Безумец!
Товарищи молчали.
Ленин чувствовал, что вера в него улетучивается, как утренний туман от дуновения ветерка.
Он
Такой карты у него не было.
Его внезапно охватило ужасное безразличие. Он почувствовал желание отдохнуть, остаться в одиночестве и молчании. Холодно попрощавшись с товарищами, он пошел домой.
Лежа на диване и будучи страшно изможденным, он ни о чем не думал.
Кто-то постучал в дверь и вошел в комнату.
Это был дежурный охранник с телеграммой.
— Председателю Совета народных комиссаров конфиденциально! — доложил он.
Ленин разорвал конверт и взглянул на подпись.
Телеграфировал председатель Совета украинских комиссаров, докладывая, что мужики нескольких областей вырезали «бедняков», поубивали комиссаров, учителей-коммунистов и разграбили продовольственные склады.
— Я направил карательные отряды, чтобы заставить мужиков повиноваться и конфисковать у них пшеницу. Три деревни сровняли с землей, — закончил доклад высокий чиновник нового правительства.
Произошла ужаснейшая вещь. Совет народных комиссаров открыто выступил против крестьян. Привлекательность Кремля и личное обаяние Ленина испарились безвозвратно.
— Что делать? — прошептал Ленин. — Крестьянам не нужны ни западные, ни восточные товарищи! Им безразлична электрификация и коммунистический прогресс! Они требуют мира, нормального труда, хлеба, товаров… Этого я им дать не могу! Для этого надо было бы бросить крестьянству сто тысяч тракторов, запустить фабрики… Ха! Мистер Кинг… рассказывал о могучих машинах, но потом отошел от меня и даже не оглянулся! Мистер Кинг!..
Он осмотрелся. Возле дверей стоял по стойке смирно ожидающий приказов офицер.
Ленин вскочил и разъяренно крикнул:
— Уйди!
Офицер выскочил в испуге.
Ленин бегал по комнате и, прикладывая кулаки ко лбу, хрипло кричал:
— Дайте мне сто тысяч тракторов, оборудование для фабрик, трудолюбивых рабочих, профессиональных, гениальных инженеров, и я переверну мир!
Вошел сторож, который обычно топил печи и, смеясь в кулак, буркнул хриплым голосом:
— Сегодня вам будет холодно спать, товарищ! В Москву не доставили уголь… Людишки говорят, что где-то под Харьковом бастуют голодные железнодорожники и не пропускают поезда. Ха, впавший живот на разные дерзости может толкнуть человека. Холодно вам будет, товарищ, потому что мороз надвигается!
Ленин подошел и заглянул ему в глаза.
— Если не будешь топить, то не шатайся по дому… «товарищ»!
Он вытолкнул его и захлопнул дверь.
С улицы доносились угрюмые звуки и пылающие завистью и угрозой слова международного пролетарского гимна:
Презренны вы в своем богатстве, Угля и стали короли! Вы ваши троны, тунеядцы, На наших спинах возвели. Заводы, фабрики, палаты — Все нашим создано трудом. Пора! Мы требуем возврата Того, что взято грабежом.