Ленинград-28
Шрифт:
Путь завершился однажды на привокзальной площади Краснознаменной Дружковки. Именно тогда, когда сверкающий пятак пронесся перед его затуманенным взором, замкнулся еще один круг.
— Сколько осталось?
— Четверо, не считая объекта.
— Хорошо…
— Чего хорошего? За каким хером мы вообще здесь?
— Ну-ну, капитан, сохраняйте спокойствие, вы же командир…
— И что?
— Как что? Командир должен давать пример своим бойцам.
— Мля, вы там, что вообще все охуели? Решили поиздеваться? Он перебьет всех как котят!
— Не нужно драматизировать. Тем
Козулин воровато оглянулся, и утер выступивший на лбу пот. Он забрался в контейнер, даже не догадываясь, что в похожем сейчас прячется его главный недруг — мудак Панюшин.
— Вы можете по-человечески объяснить, что требуется?
В трубке задумались.
— Изложите события еще раз…
Козулин заскрежетал зубами.
— Мля, сколько еще раз нужно рассказать, чтобы до вас дошло?
— Не ругайтесь капитан. Мы люди взрослые, некоторые из нас даже семейные…
— Что вы имеете в виду? — пискнул Козулин холодея.
— Да так, к слову пришлось… Впрочем, не будем отвлекаться — начните с момента первого контакта с ключевым объектом.
Капитан Козулин нахмурился, вспоминая…
Панюшин выскользнул из темноты, оставив двух умирающих бойцов. Алые линии смерти остались там, в дрожащей темноте — сейчас они были неинтересны Юрке. Он несся к лифту, а пули выбивали из стен остатки штукатурки — ничто сейчас не могло остановить его.
Нырок в бездну — в полете, Юрий успел перехватить перекладину и здорово приложился плечом о лестницу. Вниз — перебирая руками и ногами как можно быстрее. Уровни проносятся мимо, успеть бы убраться подальше от вездесущих осназовцев. Все, что было парой минут назад — сеанс смертельного сумасшествия. Что-то кричал Козявка, отдавая ненужные уже команды, хрипели умирающие осназовцы, так и не успевшие сообразить, что происходит, а Панюшин стал обладателем той самой, заветной винтовки.
Сейчас, сидя в контейнере, среди обрывков бумаги и стеклянных осколков, он осматривал оружие будущего. Компьютеризированный прицел, батарея питания в полимерном корпусе — Панюшин обнаружил ее, сняв прорезиненный амортизатор с приклада. Винтовка удобно ложилась в руку, словно приглашая сделать пробный выстрел. Юрий с сожалением убрал палец со спускового крючка — пока не стоит выдавать своего присутствия. Контейнер находился у стены, толстые стены в какой-то мере защищали от пуль, а из-за покореженной крышки, отлично просматривался дальний конец коридора. Сидя здесь, Панюшин мог контролировать видимый участок уровня. Троица осназовцев, да их неугомонный командир — вот и все, кого следовало опасаться ему. Осталось только сообразить, что, зачем, и почему. Три главных вопроса — в них кроется загадка бытия. Если соединить все кусочки, то получится нечто целое. Если соединить их правильно, то и картина соответственно будет верной. Знать бы только правила, по которым происходят те или иные случайности.
Голова почти не болела — нырок в темноту благоприятно сказался на Юркином самочувствии, да и кровавые сопли подсохли, оставив под носом две бурые дорожки. Жаль трубку — он растоптал ее, пребывая в нездоровом возбуждении. Тогда ему хотелось только одного — крушить, разрушать, разносить мир на кусочки. Сейчас же тело требовало покоя, а разум — ответа на вопросы. «Объект-4» изначально
— Панюшин…
Юрий улыбнулся, и вскинул винтовку, прицеливаясь. Мир стал округлым, кровавая точка прицела стала в нем единственной истиной.
— Не стреляй!
Козулин осторожно выглянул из-за угла. Палец Панюшина на спусковом крючке напрягся и выбрал слабину.
— Да постой же! — нервный шепот капитана достиг, наконец, Юркиных ушей. — Поговорить нужно.
— Говори — разрешил Панюшин.
— Я подойду, ближе, только не стреляй, дурак. Сам потом жалеть будешь.
— Ну-ну — подбодрил его Юрий. — Жалость, единственное, что остается нам, не так ли?
Козулин медленно вошел в обозримое пространство прицела и остановился прямо за красной точкой. Несмотря на то, что видел ее только Юрка, лоб капитана зачесался.
— Я иду…
Оружие Козулин предусмотрительно оставил за углом, чтобы доходчивее шла беседа.
— Достаточно — скомандовал Юрка, и командир спецотряда остановился. — Излагай, старче.
Козулин оглянулся, и оттер пот с лица.
— Слушай, Юрка — хрипло начал он. — Давай договоримся…
— Наши действия? Сдохнуть по очереди?
В трубке засмеялись.
Линию спецсвязи капитан обнаружил случайно. Пятился, не сводя глаз с Фарафутдинова, думал убраться по-тихому, не привлекая внимания, и ткнулся спиной в знакомый ящичек. Найти нужный провод оказалось парой пустяков — оказавшись в грязной комнатенке, Козулин плюхнулся на кургузый стул. Аппарат чудом уцелел — капитан держал обеими руками части лопнувшей трубки, пытаясь услышать главное.
— Ох, капитан… Любишь видать шутку и прибаутку.
— Короче — попросил Козулин.
— Ну, если короче, то действуйте в рамках полученных ранее указаний.
— Не выйдет. У меня недобор…
— По нашей вине? — деловито осведомились в трубке.
Капитан опешил.
— Нет, но…
— Нет, так нет… А то смотри, капитан, можем замену произвести.
— Нет, пожалуйста… — побледнел Козулин.
— Значит так — режим радиомолчания отменяю. Аппарат уничтожить, провод убрать. Дальнейший инструктаж по обычной связи.
Козулин осторожно положил трубку на стол. Затем, опомнившись, резким и точным движением расколол черный корпус. Выдернул провод и двинулся к выходу, наматывая его на согнутую в локте руку.
Выполнив распоряжение, проверил рацию. Нашел укромное местечко, и нажал кнопку. Рация хрюкнула и заработала. Из динамика раздался все тот же ненавистный капитану голос:
— Сколько осталось?
Глава 12
Хриплый шепот капитана наполнил волнением пространство подземного уровня. Панюшин равнодушно внимал его словам — сейчас они были ему неинтересны. Капитан Козулин звезд с неба не хватал, служил себе потихонечку, и сейчас выслуживался, выторговывал, стало быть, драгоценные минуты жизни. Сукин ты кот, капитан Козулин, стелешься ласково, а в глазах тоска, поди…