Ленинград-34
Шрифт:
Последний лимузин отправился в обратный путь. От группы военных отделяется поджарая фигура и бежит в нашу сторону, наш водитель поспешно нажимает на рычаг опускания крыши и пока та под собственным весом медленно опускается, он успевает включить зажигание.
– Миронов, готовь машину к выезду,- команда запыхавшегося порученца замнаркома явно запаздала.- едем на дачу.
'В гости, похоже, направляемся к будущему маршалу. Что ж, это неплохо, дом, порой, может рассказать о хозяине больше, чем предвзятые воспоминания современников. Кто же ты замнаркома Тухачевский? В мгновение ока в 18-ом году превратившийся
Услужливый порученец распахивает заднюю дверцу перед стремительно подошедшим начальником и машет нам- садитесь, мол. Павел садится первым в центр, я- за ним на непривычный, как из мебельного магазина, мягкий чёрный кожаный диванчик с подлокотниками и водитель стартует, не дав заскочившему на переднее сиденье порученцу захлопнуть за собой дверцу. Спешно отсыпанная силами саперного батальона грунтовая дорога к шоссе после недавних дождей изобиловала глубокими промоинами, так что резво рванувшая вперёд машина почти сразу притормозила и стала двигаться медленно, как по серпантину.
– Завтра будете, товарищ Ощепков, выступать на Совете Труда и Обороны,- явно довольный Тухачевский говорит рядом сидящему Павлу, с удовольствием вытягивая свои длинные ноги вперёд.- по установке 'Подсолнух'. Будьте готовы к вопросам по необходимому оборудованию, материалам, смете, отдельно в иностранной валюте. Я думаю, что на базе вашей надо создать универсальную установку. Что вы об этом думаете, товарищ Чаганов?
'Спасибо, что спросили. Опять универсальная... '.
Вопросительно смотрю на спины сидящих впереди водителя и порученца.
– Говорите, не стесняйтесь.- замнаркома перехватывает мой взгляд.
'Ладно, сам попросил. Тем более ты мне не начальник'...
– Мне кажется, что только на базе нашей установки решить задачу радиообнаружения не удасться.- Пытаюсь всё же возражать как можно более мягко.- Наша установка больше подходит для ПВО объектов и кораблей, где надо постоянно получать точные координаты целей для ввода их в ПУАЗО. Для дальнего же обнаружения больше подходят станции метрового диапазона, которые смогут заглядывать даже за горизонт.
– Как это за горизонт?- живо интересуется Тухачевский.
– Рефракция.- вклинивается в разговор 'профессор'.- Все волны: звуковые, световые и радио, ведут сябя одинаково, так как описываются одними и теми же уравнениями...
'Хм, слушает, не перебивает, так может и не совсем безнадёжен? А, что если, наговаривают на душку-маршала враги'?
Резко подняв нос и громко зарычав, машина взбирается на пустынное грунтовое шоссе и поворачивает направо, заметно ускоряясь. Стало меньше трясти и, наконец-то, отступает тошнота: укатали сивку крутые горки. По обеим сторонам дороги замелькали невзрачные деревеньки и вполне себе известные города:
– А вы знаете, товарищ Ощепков,- выглядывая из-за спины Павла, вижу по-детски горделивое лицо замнаркома.- что я- скрипичный мастер. Самый настоящий, имею собственное клеймо.
Невольно бросаю взгляд на руки Тухачевского.
'Настоящие рабочие мозолистые ладони! Удивительно'...
– Это я к чему...- скрипичный мастер размыкает сплетённые пальцы и повторяет в воздухе силуэт инструмента.- Корпус скрипки: деки, обечайки и эфы- это как антенна, посылающая волны от их источника- струн в пространство, так что всё что вы рассказываете мне знакомо.
– Точно,- загорается Павел.- это как скрипка и виолончель...
'Что-то разговор свернул не туда, начали говорить о клеях (Тухачевский обещает показать свою книгу, посвящённую этому предмету), затем о сортах древесины, идущих на изготовление скрипки... Чтобы так разбираться в предмете, ему надо посвятить много времени. Конечно, похвально, что он способен так глубоко изучить предмет, на это способны далеко не все люди, но тогда я не понял, может армия для него является хобби? Или он действительно гений? По результатам его деятельности- скорее наоборот. Так, речь зашла о создаваемом им скрипичном ансамбле. Всё, радиоуловитель побоку. О, а мы уже на Ленинградском шоссе, проскакиваем Центральный аэропорт, сворачиваем на Волоколамское'...
Ещё несколько поворотов по тихим улицам дачного посёлка (Покровское Стрешнёво) и мы въезжаем в широкую аллею, поднырнув под спешно поднятый шлагбаум, к каменному, жёлтого камня, двухэтажному особняку с четырьмя колоннами, обогнув большую круглую цветочную клумбу.
– Прошу в дом,- приглашает радушнй хозяин.- мои еще в Москве, лето в этом году что-то припозднилось, так что пообедаем по холостяцки.
Широкая прихожая, начищенный паркет, заботливо укрытый зелёной ковровой дорожкой, каменная лестница в два пролёта ведёт на второй этаж.
'Ну да, так я себе примерно и представлял жизнь при коммунизме'... Гурманом Тухачевский, совершенно точно, не был, под обедом он понимал пару больших бутербродов на брата с отварной говядиной на толстом куске свежеиспечёного ситного хлеба. Солёные огурцы и квашеная капуста стояли в центре столика в изящной фарфоровой салатнице. В мгновение ока три здоровых голодных мужика очистили свои тарелки после чего хозяин исчез на кухне на долгое время, вернувшись с маленьким жестяным подносом в руках и стоящими на нём тремя миниатюрными чашечками кофе, источавшими аромат южного полушария, тремя коньячными рюмками и небольшим хрустальным графином.
'Ну что, настало время сокровенных историй'?
Удивлённо взглянув на нас с Павлом одним глотком опустошивших свои рюмки, Тухачевский заговорил о главном- о 'доктрине Дуэ', о том, что самолёты должны быть, вы не поверите, универсальными: чтобы, в зависимости от задачи, брать побольше бомб или пулемётов, не быстрыми (чтобы экономить топливо) и не медленными (ещё почему-то) и так далее и тому подобное. Коньяк, горячей волной растёкшийся по жилам, и менторский тон проповедника, начисто отбили желание подискутировать, оставлось изредко покачивать головой, нацепив маску 'аллах дал мне длинные уши, чтобы слушать ваши умные речи'.