Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942

Соболев Геннадий Анатольевич

Одновременно были приняты меры к возврату в Ленинградский порт пароходов с экспортным зерном, находившихся по пути в порты Германии и Финляндии.

Через ленинградские портовые элеваторы концентрировалось зерно из портов Эстонии и Латвии. Всего в Ленинграде с начала войны было разгружено 13 пароходов с 21 922 т зерна и 1397 т муки.

Отсутствие достаточных запасов муки диктовало необходимость совершенно бесперебойной работы мельничных комбинатов, а так как комбинаты зерна имели очень мало, то снабжение города нужно было обеспечить за счет запасов зерна в порту, и перевозка зерна из порта на мелькомбинаты имела серьезное значение.

Зерно из порта вывозилось одновременно железнодорожными вертушками и баржами по Неве (на причал мелькомбината им. Ленина). Прибывшие пароходы для ускорения разгружались непосредственно в баржи (минуя элеваторы, выгружено свыше 16 000 т). Бесперебойная работа комбинатов была обеспечена. Всего из порта было переброшено 58 000 т зерна.

Наряду с этим были приняты меры к быстрейшему продвижению в Ленинград маршрутов с зерном по железной дороге. С помощью исполкома Ленгорсовета

и горкома ВКП(б) было установлено оперативное наблюдение за движением хлебных поездов. В Ярославскую и Калининскую области были посланы специально работники в качестве уполномоченных исполкома. Всего до установления блокады в Ленинград было завезено 45 000 т зерна, 14 000 т муки и 3000 т крупы, итого 62 000 т.

Стоит отметить, что в то же время, когда мы завозили хлеб из Ярославской и Калининской областей в Ленинград, управление Госрезервов отправляло зерно и муку со своих баз Ленинградской области в Калининскую и Ярославскую области, чему не смогло помешать ни вмешательство местных директивных органов, ни перегруженность железнодорожного транспорта.

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. СПб., 1995. С. 210–211.

Глава третья

«Враг у ворот!» (сентябрь 1941 г.)

Над Ленинградом – смертельная угроза.Бессонны ночи, тяжек день любой.Но мы забыли, что такое слезы,Что называлось страхом и мольбой.Ольга Берггольц

1 сентября 1941 г. Военный Совет Северо-Западного направления получил очередную директиву Ставки Верховного Главнокомандования за подписью И. Сталина и Б. Шапошникова. Она была как никогда лаконичной, называла тактику отступления Ленинградского фронта «пагубной», грозила карой «героям отступления» и требовала, чтобы «Ленинградский фронт набрался духу честно и стойко отстаивать дело обороны Ленинграда» [220] . Угрожающее положение города стало очевидным и для жителей города, не имевших реального представления о нависшей опасности. «Ленинград стал фронтом. В газетах, по радио призывы к его защите: “Защитим каждую улицу, всякую площадь, сделаем каждый дом крепостью»”, – записал в своем дневнике 2 сентября 1941 г. Г. А. Князев. – Вероятно, мы вступаем в состояние осажденного города. Смотрим прямо и спокойно на надвигающиеся испытания. По-видимому, город решено защищать, а не сдавать» [221] . Интуиция не подвела историка: 3 сентября 1941 г. Военный Совет Ленинградского фронта постановил «для обеспечения обороны Ленинграда» форсировать строительство оборонительной полосы внутренней зоны с передним краем – Финский залив, поселок № 3, станция Предпортовая по Окружной железной дороге, село Рыбацкое, Уткина заводь, Сосновка, коммуна Кудрово, Заневка, станция Ржевка, Ручьи, Удельная, Коломяги, Новая Деревня, Старая Деревня, Финский залив [222] . Показательно, что на состоявшихся на следующий день переговорах по прямому проводу со Сталиным и Шапошниковым руководители обороны Ленинграда Ворошилов и Жданов не решились сообщить Верховному Главнокомандующему об этом постановлении Военного Совета, как и о том, что 2 сентября станция Мга была окончательно взята противником, утверждая вместо этого, что «станция Мга полностью еще не очищена» [223] . С потерей Мги была утрачена последняя железная дорога, связывавшая Ленинград со страной.

220

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. СПб., 2005. С. 22.

221

Князев Г. А. Дни великих испытаний. Война с Германией. Впечатления в моем малом радиусе. Дневники 1941–1945. СПб., 2009. С. 153–154.

222

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. 1941–1944 / ред. коллегия: Н. И. Барышников, И. П. Бабурин, Т. А. Зернова, В. М. Ковальчук, Ю. И. Колосов, T. С. Конюхова, Н. В. Пономарев, Г. Л. Соболев; отв. ред. А. Р. Дзенискевич. СПб., 1995. С. 51–53.

223

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. С. 29–31.

С захватом Мги и выходом немецких войск к Неве, а финских – к границе 1939 г. германское командование было убеждено, что падение Ленинграда предрешено. 5 сентября 1941 г. Гитлер заявил, что под Ленинградом цель достигнута, и теперь это направление становится второстепенным, а на следующий день он подписал директиву о подготовке генерального наступления на Москву. Группе армий «Север» приказывалось окружить советские войска в районе Ленинграда и не позднее 15 сентября передать часть своих танковых и авиационных соединений в группу армий «Центр». Считая судьбу Ленинграда предрешенной, немецкое командование даже назначило своего коменданта города и готовилось по этому поводу устроить банкет в гостинице «Астория».

После того как 8 сентября 1941 г. немцы после недельных ожесточенных боев захватили

Шлиссельбург и, таким образом, отрезали Ленинград с суши, германское командование решило нанести завершающий удар с юга на красногвардейском направлении. Восемь немецких дивизий, начавшие 9 сентября на этом направлении новое наступление, смяли оборону советских войск и взяли через несколько дней Дудергоф, Красное Село и Красногвардейск. Последней надеждой уже блокированного Ленинграда остался Пулковский оборонительный рубеж, на котором и стояли его защитники насмерть.

Командование Ленинградского фронта и на этот раз не рискнуло сразу же сообщить в Ставку об утрате Шлиссельбурга. 9 сентября на имя Ворошилова и Жданова пришла шифрованная телеграмма за подписью Сталина, Молотова, Маленкова и Берия: «Нас возмущает ваше поведение, выражающееся в том, что вы сообщаете нам только о потере нами той или иной местности, но обычно ни слова не сообщаете о том, какие же приняты меры для того, чтобы перестать, наконец, терять города и станции. Так же безобразно вы сообщили о потере Шлиссельбурга. Будет ли конец потерям? Может быть, вы уже предрешили сдать Ленинград?» [224] . В телеграмме также содержались обвинения в адрес руководства обороной Ленинграда в неумении распорядиться выделенными Ставкой силами. Как бы отвечая на выдвинутые Москвой обвинения, Военный Совет Ленинградского фронта на следующий день выделил в распоряжение горкома партии 500 карабинов для вооружения партийного, советского и хозяйственного актива, заявляя тем самым о решимости защищать город до конца [225] .

224

Известия ЦК КПСС. 1990. № 10. С. 217.

225

Ленинград в осаде. Сб. документов о героической обороне Ленинграда в годы Великой Отечественной войны. С. 54.

11 сентября 1941 г. Военный Совет Ленинградского фронта представил в Ставку за подписями Ворошилова и Жданова доклад, в котором был вынужден признать безуспешность своих попыток переломить ход событий и перейти к активным действиям. В докладе отмечалось, что создать достаточно мощную группировку сил для перехода в контрнаступление оказалось невозможным в силу того, что формируемые в Ленинграде и полученные из тыла части приходилось бросать в районы прорывов [226] . Вечером того же дня Ставка освободила Ворошилова от обязанностей главнокомандующего Ленинградским фронтом, назначив вместо него генерала армии Г. К. Жукова [227] .

226

Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. С. 195–197.

227

Там же. С. 34–35.

Прибывший в Ленинград 12 сентября 1941 г. Г. К. Жуков вместе с новым начальником штаба фронта генералом М. С. Хозиным получил от Верховного Главнокомандующего директиву: «не допустить врага в Ленинград, чего бы это вам не стоило». Вместе с тем Г. К. Жуков впоследствии рассказывал К. М. Симонову, что в разговоре, состоявшемся накануне его назначения, Сталин «положение, сложившееся под Ленинградом, оценивал как катастрофическое. Помню, он даже употребил слово “безнадежное”» [228] . Положение Ленинграда к этому времени было уже и впрямь критическим. Не случайно на следующий день после прибытия Г. К. Жукова, 13 сентября 1941 г., в Ленинград со специальным заданием прилетел заместитель наркома внутренних дел В. Н. Меркулов, имевший мандат ГКО № 670 на проведение подготовительных мероприятий на случай сдачи Ленинграда. В выданном

228

Военно-исторический журнал. 1987. № 9. С. 30.

В. Н. Меркулову специальном мандате говорилось, что он «является Уполномоченным Государственного Комитета Обороны по специальным делам. Тов. Меркулову поручается совместно с членом Военного Совета Ленинградского фронта тов. Кузнецовым тщательно проверить дело подготовки взрыва и уничтожения предприятий, важных сооружений и мостов в Ленинграде на случай вынужденного отхода наших войск из Ленинградского района. Военный Совет Ленинградского фронта, а также партийные и советские работники Ленинграда обязаны оказывать т. Меркулову В. Н. всяческую помощь» [229] . При каждом райкоме ВКП(б) Ленинграда были образованы тройки в составе первого секретаря райкома ВКП(б), начальника РО НКВД и представителя инженерных частей РККА по назначению Военного Совета фронта. Эти тройки определяли перечень находившихся на территории района предприятий, подлежавших к выводу из строя в случае вынужденного отхода наших войск. На каждом внесенном в список предприятии для организации проведения специальных мероприятий создавались свои тройки. В них входили: директор предприятия, секретарь партийного комитета и начальник секретного отдела. Эти тройки определяли объекты, которые в первую очередь подлежали выводу из строя.

229

План «Д». План специальных мероприятий, проводимых во время Отечественной войны по общегородским объектам гор. Ленинграда / сост. С. К. Бернев, Н. А. Ломагин. СПб., 2005. С. 19.