Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942
Шрифт:
По разработанному и утвержденному 15 сентября 1941 г. плану «Д» выводу из строя подлежали 380 предприятий, из которых более 250 были отнесены к числу важнейших. Всего по этому плану было намечено к выводу из строя 58 510 объектов, из них свыше 4900 должны были быть взорваны, а остальные уничтожены механическим путем [230] . В случае необходимости привести в исполнение план «Д» главная проблема была бы в остром дефиците взрывчатки. В сентябре 1941 г. для минирования 140 крупнейших промышленных объектов удалось выделить из резерва Инженерного управления Ленинградского фронта всего 40 т взрывчатки [231] . Одновременно был подготовлен план мероприятий по Балтийскому флоту на случай вынужденного отхода из Ленинграда. Все корабли военного флота, торговые, промысловые и технические суда подлежали уничтожению путем взрыва и затопления в целях недопущения их использования противником и воспрепятствования возможности плавания германских судов в районе Кронштадт – Ленинград [232] . Показательно, что союзники по антигитлеровской коалиции не только принимали во внимание вероятность этой акции, но и предлагали свое участие в возмещении ущерба в случае ее осуществления. 12 сентября 1941 г. посол Великобритании в Москве Р. Криппс передал наркому иностранных дел СССР В. М. Молотову памятную записку, в которой говорилось: «В случае, если Советское Правительство будет вынуждено уничтожить свои военно-морские суда в Ленинграде, чтобы предотвратить переход этих судов в руки неприятеля, Правительство Его Величества признает требование Советского Правительства после войны об участии Правительства Его Величества в замене уничтоженных таким образом судов». В своем
230
Там же. С. 20.
231
Бычевский Б. В. Город-фронт. Л., 1967. С. 106–107; Оборона Ленинграда. 1941–1944. Воспоминания и дневники участников / ред. коллегия: В. М. Ковальчук, В.В.Петраш, А. М. Самсонов (отв. ред.). Л., 1968. С. 150.
232
Органы Государственной Безопасности СССР в Великой Отечественной войне. Сб. документов. Т. 2. Кн. 2. М., 2000. С. 88–90.
233
Переписка Председателя Совета Министров СССР с Президентами США и Премьер-министрами Великобритании во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. T. 1. М., 1957. С. 22–23.
Тем временем обстановка под Ленинградом становилась все более угрожающей. 16 сентября 1941 г. немецкие войска прорвались к Финскому заливу между Стрельной и Урицком, что привело к образованию Приморского (Ораниенбаумского) плацдарма, а части нашей 8-й армии оказались отрезанными от основных сил Ленинградского фронта. В этот день «Ленинградская правда» вышла с передовой статьей «Враг у ворот!», которая была обращена ко всем и каждому жителю города. «Пусть каждый ленинградец, – говорилось в статье, – ясно осознает, что от него самого, его мужества теперь во многом зависит судьба нашего города».
Новый главнокомандующий Ленинградским фронтом находил в создавшейся обстановке, казалось, единственно верные решения, которые помогли в кратчайшие сроки восстановить нарушенное управление войсками, изыскать резервы и сосредоточить имевшиеся силы на наиболее опасных направлениях, укрепить дисциплину в войсках. Как свидетельствует командующий ВВС Ленинградского фронта А. А. Новиков, «с приходом Жукова методы управления войсками резко изменились. Его четкие, хотя и очень жесткие требования – контратаковать, несмотря на подавляющее превосходство противника – отвечали духу войск – стоять насмерть» [234] . Именно в это критическое время появился приказ 0064 от 17 сентября 1941 г., подписанный главнокомандующим войсками Ленинградского фронта, Героем Советского Союза, генералом армии Жуковым, членом Военного Совета секретарем ЦК ВКП(б) Ждановым, членом Военного Совета, дивизионным комиссаром Кузнецовым и начальником штаба Ленинградского фронта генерал-лейтенантом Хозиным: «Учитывая особо важное значение в обороне южной части Ленинграда рубежа Лигово, Кискино, Верх. Койрово, Пулковских высот, района Московская Славянка, Шушары, Колпино, Военный Совет Ленинградского фронта приказывает объявить всему командному, политическому и рядовому составу, обороняющему указанный рубеж, что за оставление без письменного приказа Военного Совета фронта и армий указанного рубежа все командиры, политработники и бойцы подлежат немедленному расстрелу…» [235] . Что и говорить, приказ более чем суровый, но обсуждая и осуждая его сегодня, нельзя забывать, что он был принят в условиях смертельной опасности для Ленинграда.
234
Оборона Ленинграда. 1941–1944. С. 101.
235
Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. С. 201.
Сочетание этих жестких мер с умелым маневрированием живой силой и техникой позволило командованию Ленинградского фронта отразить в сентябре 1941 г. яростные атаки противника на всех направлениях. Но 20 сентября 1941 г. Ставка потребовала от командования невозможного: в ближайшие два дня «пробить брешь во фронте противника» на Синявинском направлении и, таким образом, деблокировать Ленинград. Увы, силами наступавшей с востока 54-й армии под командованием Г. И. Кулика и Невской оперативной группы изнутри блокадного кольца это осуществить не удалось. Слабость артиллерийской поддержки, распыление и без того ограниченных сил и средств обрекло на неудачу почти все атаки пехоты, которую посылали нередко на штурм опорных пунктов противника, располагавших еще сильными огневыми средствами. Все это вело к неоправданно большим потерям личного состава. Так, численность 4-й бригады морской пехоты за 11 дней первой Синявинской операции по деблокаде Ленинграде уменьшилась с 6 до 1,5 тыс. человек [236] . В боевом донесении И. В. Сталину от 30 сентября 1941 г. командующий Ленинградским фронтом Г. К. Жуков был вынужден признать, что все попытки взять Шлиссельбург потерпели неудачу, и потому им было «приказано лобовые атаки на Шлиссельбург прекратить» [237] . Таким образом, первая попытка прорыва блокады Ленинграда успеха не имела, и контуры блокадного кольца вокруг Ленинграда окончательно определились.
236
Крюковских А.П. К истории попыток прорыва блокады Ленинграда в 1941–1942 гг. // О блокаде Ленинграда в России и за рубежом. СПб., 2005. С. 83.
237
Там же. С. 82–83.
В свою очередь, и командующий группой армий «Север» фельдмаршал фон Лееб сообщил еще 25 сентября 1941 г. главному командованию сухопутных войск о том, что он не располагает достаточными силами для продолжения наступления на Ленинград [238] . «На всем южном участке фронта, – свидетельствовал в это время начальник Инженерного управления Ленинградского фронта Б.В.Бычевский, – немцы усиленно строят блиндажи, роют траншеи и даже устанавливают колючую проволоку и минные поля» [239] . Это было долгожданным результатом героического сопротивления защитников Ленинграда, измотавших и обескровивших силы противника в многодневных изнурительных боях на дальних и ближних подступах к городу. Да, правда горька: немецко-фашистские войска удалось остановить ценой огромных потерь. Безвозвратные людские потери Северного, Северо-Западного и Ленинградского фронтов в Ленинградской стратегической оборонительной операции, продолжавшейся с 10 июля по 30 сентября 1941 г., составили 214078 человек [240] . Среди них десятки тысяч ленинградских ополченцев, плохо вооруженных, но сильных духом, ценою своей жизни помешавших фашистам войти в Ленинград. Из 1500 ополченцев Ленинградского университета около половины погибли под стенами родного города в июле-августе-сентябре 1941 г. [241] «Всем нам, кто участвовал в сентябрьских боях за Ленинград, пришлось пережить немало тяжелых дней, – писал впоследствии Г. К. Жуков. – Однако нашим войскам удалось сорвать замыслы врага. Благодаря стойкости и массовому героизму солдат, матросов, сержантов и старшин, выдержке и твердости командиров и политработников враг встретил на своем пути непреодолимую оборону» [242] .
238
Гудериан Г. Воспоминания солдата / пер. с нем. М., 1954. С. 215.
239
Бычевский Б. В. Город-фронт. С. 124.
240
Гриф секретности снят. Потери вооруженных сил СССР
241
Книга Памяти Ленинградского – Санкт-Петербургского университета. 1941–1945. Вып. 1. СПб., 1995; Вып.2. СПб., 2000; Соболев Г.Л., Ходяков М.В. Потери Ленинградского университета в годы Великой Отечественной войны // Вести. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2. 2010. Вып.2. С. 14–23.
242
Военно-исторический журнал. 1968. № 8. С. 53.
Возвращаясь к вопросу о том, собирался ли Сталин отстаивать Ленинград до конца, следует признать, что известные на сегодня документы и факты показывают, что он придавал обороне Ленинграда в августе-сентябре 1941 г. первостепенное значение, но оказать существенной помощи переброской крупных сил с других направлений не мог ввиду тяжелой обстановки на всем советско-германском фронте. Более того, его особое внимание, граничащее с подозрением и недоверием, сковывало инициативу командования Ленинградского фронта и руководства обороной города, мешая им принимать самостоятельные решения. 21 сентября 1941 г. Сталин посоветовал ленинградским большевикам «не сентиментальничать» с теми делегатами, которых посылали немцы от занятых ими районов с просьбой сдать Ленинград и заключить мир [243] . Нельзя не отметить, что ленинградские руководители обороны реагировали на это указание еще более жестко, приказав «немедленно открывать огонь по всем лицам, приближающимся к линии фронта, и препятствовать их приближению к нашим позициям, не допускать ведения переговоров с гражданским населением» [244] .
243
Блокада Ленинграда в документах рассекреченных архивов / под ред. Н. Л. Волковского. С. 46–47.
244
Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000. С. 44.
Хотя Сталин, как отмечалось выше, не исключал возможности падения Ленинграда, нет сколько-нибудь веских доказательств в пользу того, что он собирался сдать город немцам. В противном случае он мог бы приказать в любой момент взорвать не только корабли Балтийского флота, но и весь город, важнейшие объекты которого были заминированы. К счастью, такого крайнего момента не наступило.
Но ведь это было бы варварство, – скажет читатель, – которому ужасы войны знакомы только по книгам. Да, Вторая мировая война отличалась особым варварством, и Ленинград его испытал в полной мере. Разве была не варварской подписанная 29 сентября 1941 г. секретная директива германского военно-морского штаба «О будущности города Петербурга»? В ней, в частности, говорилось: «Фюрер решил стереть Петербург с лица земли. После поражения Советской России нет никакого интереса для дальнейшего существования этого большого населенного пункта. Финляндия также заявила о своей незаинтересованности в существовании города непосредственно у ее новой границы… Предложено тесно блокировать город и путем обстрела из артиллерии всех калибров и беспрерывной бомбежки с воздуха сравнять его с землей… Если вследствие создавшегося положения будут заявлены просьбы о сдаче, они будут отвергнуты» [245] . Но одновременно эта директива была и признанием крушения планов немецко-фашистского командования взять Ленинград штурмом. Кстати, военная разведка 18-й немецкой армии, основываясь на допросах военнопленных, сообщала своему руководству, что Ленинград «будут защищать до конца» и что «проведено крупномасштабное минирование» [246] . Эта важная информация повлияла на дальнейшие планы германского командования в отношении Ленинграда.
245
Нюрнбергский процесс. Сб. материалов. T. 1. М., 1954. С. 783.
246
Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. С. 39.
Разумеется, население блокированного Ленинграда не имело никакого представления об этих варварских планах гитлеровского командования. К тому же в первое время советская официальная пропаганда пыталась скрыть сам факт блокады города. На состоявшейся 12 сентября 1941 г. в Москве пресс-конференции для иностранных журналистов руководитель Совинформбюро С. А. Лозовский заявил: «утверждения немцев, что им удалось перерезать все железные дороги, связывающие Ленинград с Советским Союзом, являются обычным для немецкого командования преувеличением» [247] . Однако к этому времени немецко-фашистские войска уже без всякого преувеличения начали осуществление своего варварского плана, приступив к систематическим артиллерийским обстрелам города и бомбардировкам с воздуха. Для населения осажденного Ленинграда, в котором осталось свыше 2 млн 500 тыс. человек, в том числе не менее 1 млн 200 тыс. человек несамодеятельного населения, из них около 400 тыс. детей [248] , началась длительная каждодневная борьба за жизнь, полная опасностей, тревог, переживаний и лишений.
247
Ленинградская правда. 1941. 13 сент.
248
Павлов Д.В. Ленинград в блокаде (1941 год). М., 1961. С. 57, 60; Ломагин Н.А. Неизвестная блокада. Кн.2. М.; СПб., 2002. С. 34.
Жилые дома теперь стали для ленинградцев боевыми объектами, редкий дом не имел бойниц и пулеметных гнезд, редкий дом не был превращен в долговременную огневую точку. Как писала в те дни Ольга Берггольц, «дома наши стали крепостями, и не в переносном, а в самом буквальном и довольно страшном смысле» [249] . Расклеенные на стенах домов, щитах и заборах воззвания и плакаты призывали: «Защитим город Ленина!», «Все ли ты сделал для помощи фронту?», «Русский народ никогда не будет стоять на коленях!». Но особенно запечатлелись в памяти ленинградцев самые первые плакаты, появившиеся на стенах домов 16 сентября 1941 г.: «Враг у ворот!», «Ленинград в опасности!». Контрольно-пропускные пункты и заставы на главных магистралях города и мостах через Неву постоянно напоминали населению о фронтовом положении. Введенный с первых же дней войны светомаскировочный режим, погрузивший город во тьму, усиливал впечатление нависшей опасности, а тусклый свет электролампочки вызывает в памяти блокадные ассоциации и поныне. Маскировка «блистательных» объектов – шпиля Петропавловский крепости, башни Адмиралтейства, куполов Исаакиевского, Никольского и Смольного соборов, являвшихся опорными элементами панорамы города, – еще сильнее изменила его облик, приглушив его внешнюю парадность. Зашитые досками или вовсе исчезнувшие с пьедесталов всемирно известные памятники как бы предупреждали город о грядущих испытаниях. Аничков мост осиротел без своих бронзовых скульптур, захороненных временно в Саду пионеров. На протяжении всей блокады их закрывали четыре высоких холма, убранные цветами. Такой же земляной холм вырос в Михайловском саду на том месте, где был зарыт памятник Александру III работы П. П. Трубецкого. Конная фигура Петра I у Инженерного замка была укрыта глубоко в земле. По этому поводу драматург Е. Шварц в своем дневнике впоследствии отмечал: «К Петру у меня особенное отношение. Я каждый раз в страшные дни 1941 года, глядя на пустой постамент, говорил себе, что Петр на фронте» [250] .
249
Берггольц Ольга. Дневные звезды. Говорит Ленинград. М., 1990. С. 256.
250
Шварц Е. Живу беспокойно… Из дневников. Л., 1990. С. 17.
Блокадный Ленинград трудно представить без кораблей Балтийского флота, рассредоточенных по Неве и ее притокам. Линкор «Октябрьская революция» стоял у Балтийского завода, крейсер «Киров» – напротив Адмиралтейства, крейсер «Максим Горький» – в Торговом порту. Другие корабли и подводные лодки располагались в притоках Невы. Лишенные свободы маневра, подвергаясь нападению вражеской артиллерии и авиации, корабли, тем не менее, защищали город всей силой своей артиллерии, нанося противнику значительный урон и придавая своим присутствием новые силы защитникам осажденного Ленинграда. Лишь немногие знали, что в критические дни сентября 1941 г. корабли Балтийского флота были заминированы и должны были быть уничтожены, если бы немецко-фашистским войскам удалось завладеть Ленинградом.