Ленинград. Дневники военных лет. Книга 1
Шрифт:
12 июня 1942 года.
Встал в 9 часов утра. Написал письмецо С. К. Подготовился к поездке. Дал необходимые указания по группе и пр. В «Правде» напечатан мой очерк «Белые ночи» — подвал.
Еду на мотоцикле в село Гражданка — в авиационный полк ВВС КБФ. Погода прохладная, дождливая. Настроение очень бодрое…
Штаб Н-ского авиаполка — на краю села в двухэтажном домике.
В полку — штурмовики и «ночники» У-2. Сначала о последних. Где-то на Южном фронте зародилась идея боевого применения этих старинных, наивных деревянно-перкалевых машин. Обстановка требовала использования всех ресурсов. Осенью 1941 года было не до выбора. В ход пошли У-2. На КБФ летчики, назначенные
…К двум часам — обед в столовой летчиков. Два стола, кое-какие весенние цветы, графины с водой. Рисовый суп с несколькими кусочками мяса, затем мясо с кашей, один блин с маслом, кисель (чайная чашка). Это все-таки роскошно с точки зрения нашего пайка… Летчики несколько примолкли, стесняясь моего присутствия. Ничего, через час-два познакомимся, подружимся… За столом все наши асы: Мазуренко и другие. Это старая шестерка, ее дополняют молодыми, постепенно втягивающимися в работу.
Поехали в штабном автобусе на аэродром.
…Осматриваю штурмовик летчика Мазуренко. Сначала о самом летчике. Это высокий украинец, тонкое лицо, темные подстриженные усики. Говорит весело, просто:
«Мой вес до войны — 84 кило, теперь 65… Конечно, устаешь… Но мы взяли обязательство — летаем и по четыре-пять раз в день. Летом труднее — жарко, запах бензина, ну и прочее. Штурмовики идут, конечно, прямо в огонь… Я покажу вам всю эту технику. Боевых вылетов у меня 130». — «А счет?» — «Да кто их, перебитых, считал!.. Раз записали мне 50 немцев, а потом пехота наступала и нашла 450 трупов и побитые машины. Потом подсчитали… После полетов аппетита нет, только выпьешь. По ночам летчики бредят, кричат со сна: «Заходи левее, бей!» Это отзывается в голове вся работа… После войны, если живы останемся, скажем: «Что просили — мы сделали, а теперь не мешайте нам, месяц кутить будем… (Смеется, шутит.) Пить, конечно, будем, но не запьем, это так, для красного словца».
Летает Мазуренко с 1932 года, еще молод, но уже восемь лет службы. Возвращался много раз с пробоинами…
Разговорился с другими летчиками. Один из них, бывший гражданский летчик, русак с усиками, идет в огонь, перекрестившись валится на голову немцам и жмет на гашетки.
Был на КП. Это землянка: телефон, окошечко, две койки. Охрипший, стареющий начальник штаба. На стене таблицы, карты… С аэродрома взлетают и возвращаются У-2, один СБ[58].
Вечером в большой палатке на аэродроме сделал доклад о международной обстановке. Говорил с подъемом. Военком после доклада спросил аудиторию:
— Ну как, все ясно, хорошо?
Кто-то прогудел:
— На отлично!
Забавно…
Пошел делать доклад 1-й эскадрилье гвардейского полка. Ребята молодые, сегодня выходные — выпили по сто граммов, поют, играют на баяне, танцуют.
Доклад вел, как застольную беседу… Темнело… Поставили коптилку… Было товарищески интимно… Много рассказывал о войне, о Западе, о наших задачах.
13 июня 1942 года.
…Весь день беседовал с капитаном Мазуренко… Он держится свободно, явно переутомлен, что скрывает, но это чувствуется в быстрых сменах настроения, часто проскальзывающей теме смерти. Летчик возит с собой два талисмана (портрет
Обед неважный — соленая рыба.
Весь вечер беседовал с командиром полка подполковником Морозовым. Он из комсомольцев Гражданской войны, в авиации служит с 1926 года — «уже старичок», год рождения 1904. Службу знает, все умеет, опытный, но что-то проскальзывает усталое. Временами ходит в боевые полеты для примера (ну, и для счета — на орден).
Беседовали до двух часов ночи при коптилке.
14 июня 1942 года.
…Наши упорно бомбят Котку, караваны транспортов в Финском заливе, бьют по аэродромам. Немецкие самолеты изредка появляются на восточных участках (на Ладоге, в Волхове), сбрасывают листовки. На каких идиотов это рассчитано?..
С. К., как я узнал, еще с форта не вернулась… Жду…
На душе ровно — я живу без литературно-служебных дрязг… Летчики народ боевой, простой (хотя тоже относительно). С ними мне хорошо. Я продумываю их рассказы, сверяю, подмечаю быт, штрихи. Быт донельзя простецкий, никакой аффектации, но внутренняя дисциплина строгая и, конечно, уймища служебно-быто-вых неполадок… Летчики не имеют полных выходных дней, явно скучают, так как их свободное время не разнообразится концертами, кино, играми, хотя отдых можно было бы рационально организовать. Когда мы прикончим эту бытовую неорганизованность?
Аэродром плоховат: в стенах — выбоины, лужи, грязно; на старте тучи пыли.
Ночью штурмовики ходили в Финский залив и потопили два транспорта.
15 июня 1942 года.
Позавтракал, побрился — и на аэродром (с комиссаром и командиром полка). Четыре «ила» идут к Гогланду топить транспорты. Задание: у восточной части острова стоят эсминец и сторожевики противника — нанести удар. Мазуренко в некотором волнении (это только в рассказах все просто). Все идут к машинам. Мазуренко, стоя на крыле, надевает парашют. Садится в кабину… «От винта!» Самолет срывается с места и, вздымая тучи пыли, старой травы и мусора, идет к старту. Так выходят четыре машины…
Беседуем на травке о том, о сем. Подъехал командир авиасоединения, расспрашивает меня о политических новостях. Рассказываю. Сегодня ждут члена Военного совета КБФ, он вручит ордена штурмовикам. Мотористы, техники, оружейники у машин — нужен глаз да глаз. Делаем попутно «Боевой листок».
Через час двадцать шесть минут возвращаются самолеты — все четыре машины. Как раз подъехали член Военного совета и комиссар ВВС КБФ.
Мазуренко рапортует (лицо в копоти):
— Товарищ корпусной комиссар, боевое задание выполнено. Докладывает капитан Мазуренко. У Гогланда, по-видимому, стукнули двухтрубный эсминец. Был взрыв в центре корабля… Сильный огонь с острова и со сторожевиков. Видели, как немецкий транспорт (на семь тысяч тонн) шел к югу от финского берега, но решили не трогать, а бить по заданной цели.
Оживленный разговор; осмотр пробоин на одном штурмовике. Сбор эскадрильи. На фюзеляже самолета укрепили бумажный лозунг метра на два с четвертью: «Привет летчикам — героям Балтики». Вынесли стол, покрытый красной бархатной скатертью, графин, стакан, портфель с наградным приказом и орденами. Краткая команда. Член Военного совета здоровается, сообщает о награждениях. Вызывает по списку. Тут же, на траве у самолетов, вручают ордена. Короткие ответы летчиков. Карасев получает и орден Ленина, и звание Героя Советского Союза, то есть еще один орден Ленина и Звездочку. Летчики после вручения гурьбой идут к машинам, проверчивают дырочки на гимнастерках, фотографируются. Поздравления. Весело, оживленно. «К вечеру выпить надо, по закону». Смех… Комиссар говорит мне: «Дадут грамм по сто пятьдесят, а пьяны все будут, вот увидите… У них ведь припасено; где-нибудь разживутся…» Ну, посмотрим… Организуется легкий банкет…