Ленинград. Дневники военных лет. Книга 1
Шрифт:
Силы сопротивления — хоть это и подмятая, обездоленная, покорно работающая Европа — велики… Все-таки это до трехсот и более миллионов людей, и немцам приходится второй год выдерживать давление всей этой массы… Оно повысится в Европе при усилении массовости актов саботажа, диверсий и пр…
Надо, даже не зная того, что страстно, жгуче хочется знать, — идти вперед!
Севастополь пал. Да здравствует возвращенный Севастополь! Он потерян временно, а триста тысяч фашистов под Севастополем выбиты навсегда…
4 июля 1942 года.
Меня
…На Ленинградском фронте идут напряженные саперные работы, усиливаются дзоты, наблюдательные пункты, ставятся мины и пр. Еще интенсивнее стали работать снайперы.
5 июля 1942 года.
Воскресенье.
Солнечно, временами зенитная стрельба. Днем огневой налет. Готовлюсь к докладу на «Полярной звезде».
Центральные газеты за 3 и 4 июля. Более полный текст речи Черчилля; в ней есть очень беспокойные ноты. Удержатся ли англичане в Египте? Их оптимистические высказывания, комплименты нам и янки пока идут вразрез с их боевой деятельностью. Сто — сто пятьдесят тяжелых танков Роммеля колеблют все здание союзников?! Неужели англичане не выправят положение? Где же мощь почти миллионной английской армии на Ближнем Востоке?
…Был А. Крон, побеседовали. Я сказал ему:
— Лето трудное, но будем верить, что придет «8 августа» — день, когда в ту мировую войну немецкая армия была надломлена и потеряла темп[61]… Людендорф называл этот день «черным днем немецкой армии».
Готовился к докладу подводникам. В 7 часов 20 минут вечера поехал на «Полярную звезду». Радушнейший прием: «Помним ваши выступления в октябрьские дни 1941 года». Были и товарищи из армии. Оживленный разговор.
О подводной лодке Афанасьева (это та, где я был с Фадеевым перед ее походом):
«Лодка ходила 20 суток, ходила смело, несмотря на белые ночи, когда заряжаться было чрезвычайно трудно. Отовсюду просматривают, налетают, бомбят. И вот в опасной серо-голубовато-розовой ночи лодка все-таки всплывает, делает зарядку. Несколько атак. Командир стоит на мостике и, выгадывая лишние минуты для зарядки, подпускает атакующих. Затем в последний момент — под воду… Рвутся бомбы, заклепки дают местами течь. Были и воздушные налеты… Лодка снова смело всплывает и опять ходит, выискивая цели. Разведали фарватер противника, определили минные поля… Раз Афанасьев погнался (!) за каким-то катером — хотел взять «языка»… В конце концов высмотрел в Финском заливе солидный конвой: транспорт тысяч на десять тонн, с танками и артиллерией. Показал в перископ комиссару и другим: «Вот кого на дно отправлять будем», — и послал две торпеды. Через четыре минуты на поверхности только пятна, а их катера сопровождения спасали тонущих…»
В 9 часов начали вечер. Я как бы отвечал сам себе на ряд вопросов дня, рассказывая о Ленинграде, его истоках, основании, борьбе, о ходе войны, о том, как будем драться в случае штурма города. Говорил о Севастополе, младшем брате нашем… (В народе падение Севастополя вызвало слезы жалости… У «слабонервных» жителей — тяга к эвакуации.)
Отлично,
Заехали с С. К. на Каляеву. Жарко, вечера уже темнее. Лето проходит.
Пили чай. Беседовали. Нина Кравец видела подругу, вернувшуюся из Партизанского края… Немцы пробовали «карать» партизан — не выходит. Немцы на каждый день вводят в селах особые порядки хождения, маршруты. Таким образом, посторонний сразу обращает на себя внимание. Наши партизаны выведывают и это. Немцы охотятся за партизанским активом. В прифронтовой зоне все выжжено и сеять не дают. Словом, там идет жизнь, с ее трудами, подвигами, драмами…
В городе усиленно едят траву. Ее выщипывают везде. Трава, вода, соль — это суп. Толченая, печеная трава — котлеты…
6 июля 1942 года.
…Весь день работал над сборником рассказов.
Устаю я последнее время сверх сил. Хочется писать свое, большое, но жизнь не дает ни времени, ни сил (пока).
Потеря Керчи и Севастополя для нас тяжелый удар и стратегически, и политически.
Думы, думы… «Красная звезда» от 5 июля приоткрывает суть боев на курско-белгородском направлении. Это сильный удар по стыкам фронтов в глубь России с целью перерезать Московско-Ростовскую железнодорожную магистраль. Возможно, что это новая попытка захода на Москву с юга.
На курском направлении у противника пять пехотных дивизий, четыре танковых, две мотомеханизированных. Подводятся резервы. (Всего, видимо, у немцев атакует 20–25 дивизий.) На направлениях удара у противника численное преимущество. Наши контратакуют и местами отступают.
Где последуют новые немецкие удары? А они будут. Тут и отчаяние их, и азарт, и опьянение успехами лета 1941 года.
Американцы в день национального праздника 4 июля[62] начали воздушные налеты на Европейский континент. У них недостаточно опыта. (Они отстали от англичан на три года в смысле оперативного и тактического опыта.) И начинают они осторожно: шесть бомбардировщиков, из них два не вернулись. Так пока реально выглядит цифра «65 тысяч самолетов». А «125 тысяч самолетов» на 1943 год? Посмотрим, как будет дальше, каково будет «нарастание».
На передовых островах КБФ — Сескар, Пенисаари, Лавансаари — интенсивное строительство. На одном из островов построен силами лыжного морского полка аэродром. Люди корчевали вековые сосны, уложили двадцать шесть тысяч тонн дерна и сами сделали пять миллионов колышков для укрепления дерна на аэродроме.
Немцы и финны налетают, бомбят. На катерах, что на рейде острова, — по тридцать тревог в сутки. Недавно подводная лодка, утопившая транспорт в десять тысяч тонн, просила помощи. Ее несколько подбили самолеты. Был туман, казалось бы, идти и спасать ее. Но командир базы выждал, послал пять тральщиков и два «охотника»… Тральщики обнаружили мины, в тралах подорвалось шестнадцать мин. Лишь после этого занялись лодкой. Спасенные подводники потом, на пирсе, благодарили командира базы, тащили его к себе.