Ленинград. Дневники военных лет. Книга 2
Шрифт:
Обедали на балконе…
Исаков говорил о том, что в данное время война, в общем, вырешена почти математически. Германия идет к поражению неотвратимо… Надежды Гитлера смутны, эфемерны, но формы поражения Германии пока предугадать трудно: военный переворот, капитуляция деловых кругов, сдача?
…Заговорили о флоте.
Исаков:
— В 1941 — 1942-м моряки героически защищали Либаву, Таллин, Одессу, Севастополь! Народ и армия полюбили моряков. Ныне другая обстановка: огромные потери в тоннаже у обеих воюющих сторон; моря плотно минированы с самолетов, подлодками, минными заградителями и т. д. До тех пор, пока не протралят
6 июня 1944 года.
Из обстановки. Явная подготовка второго фронта; королевские смотры, пресса и т. д. Видимо, нужен месяц для создания плацдармов во Франции и др. и месяц на подготовку решительных ударов с этих плацдармов…
Когда пишу эти строки, звонок из Славянского комитета: «Товарищ Вишневский, открыт второй фронт! Большие десанты в районах Гавра и Шербура и воздушный десант в районе Орлеана…»
Ну, началось! Это «ва-банк» Черчилля и Рузвельта…
13 июня 1944 года.
Я был так взят Москвой, что вести дневник не мог.
Оставил в Москве, у себя в рабочем кабинете, все двадцать четыре книги своего дневника (с июня 1941 года). Начинаю двадцать пятую.
Несколько заметок о Москве, о проведенном там месяце (с часу дня 11 мая до 5 часов дня 12 июня 1944 года).
Жил дома, — это несколько помогало восстановить привычные ассоциации, ощущения.
Глубоко в свои архивы, библиотеку не залезал — все равно за месяц ничего не сделаешь. Проверил только рукописи «Войны».
Квартира в значительной степени восстановлена. Еще осталось застеклить ряд окон, перекрасить комнаты, выкрашенные в 1943 году чужими людьми, без нашего ведома, случайно, грубо, безвкусно… И все будет на приличном довоенном уровне.
Дом свой я люблю, — ощущение некой «гавани»… Ни к одной из прежних квартир не было у меня такого чувства. Возможно, что это имеет свои веские психологические основания.
Месяц в Москве был напряженный, нервный. Раздумья о войне, о втором фронте, о ближайших моих работах, о личной жизни, об общественных интересах, об эволюции людей, вызванной войной…
Я бывал в «Правде», в ССП, в наркомате, был в различных слоях общества, видел многих: от наркомов до рабочих, от писателей — до партизан ордена Ленина бригады (из-под Киева).
Я беседовал с генерал-полковником Городовиковым, адмиралом флота Исаковым, с помкомандарма сталинградской 8-й гвардейской армии — Вайнрубом (молодой танкист, генерал), с Папаниным (он поседел, но бодр, «тянет»), с А. А. Игнатьевым и пр. и пр.
…У москвичей решительная тяга к бытовому устройству… Я не хочу сказать, что это плохо, — я
Был на своей даче в Переделкино. Внутри пусто — все разворовано, растащено. Огород и садик заглохли. Я холодно посмотрел на все это запустение… Ведь и этим летом нас в Переделкино не будет — война еще продолжается…
О втором фронте. В Москве довольны, но энтузиазма нет, — выжидают. Хвалебных официальных статей нет… У немцев во Франции было, как говорят, тридцать дивизий, но считают, что с резервами их число может дойти до девяноста (?!). Если бы они были скованы союзниками, это нас устроило бы.
Прогнозы об исходе войны: «В войне 1914–1918 годов еще летом 1918 года не было уверенности в ее исходе… Ныне общая военная ситуация неизмеримо яснее» (соображения И. С. Исакова).
Сроки окончания войны — гадательны. Все стремятся закончить войну в 1944-м…
О. И. Городовикову кажется, что события будут затяжными: США стремятся продлить войну, ослабить нас и Англию, продиктовать свои условия, добиться максимума выгод. Посмотрим!
…Перед нами — перспектива победы. Она дается нам дорогой ценой. Если XVIII съезд ВКП(б) определял, что нам нужно десять — пятнадцать лет для выхода на высший экономический уровень, то ныне, может быть, понадобится двадцать — двадцать пять лет. Целесообразно этот срок посвятить всемерному укреплению государства. Разоружения сразу после войны в мире не будет — это ясно. Будут строить, торговать, конкурировать и вооружаться.
СССР, в свою очередь, должен быть готовым к любым возможностям. Следует помнить, что и американский континент не так далек от нас — через Берингов пролив.
…Возможно, что впереди — решение задач Ближнего Востока, Индии и т. п. Возможно, что Старый Свет станет социалистическим — вопреки намерениям суперимпериалистического американского Нового Света… Процесс будет, безусловно, длительным, отнюдь не схематичным: «либо — либо».
О Германии. Вероятно, решения о ее будущем устройстве — намечены (поездка Стетгиниуса в Лондон; переговоры в лондонской европейской комиссии, в Москве, в Тегеране и т. д.).
Один профессор яростно развивал мне свою теорию переселения пятнадцати миллионов молодых немцев в Сибирь, в Африку и пр. Я говорил в ответ, что предпочитаю дружбу СССР с народно-демократической Германией. Вопли об истреблении и т. п. — неуместны… Надо трезво определить возможности немцев — установить немецкие «лимиты»… Покарать административный, гестаповский, полицейский аппараты; карателей, губернаторов и т. п.; изменить систему преподавания и воспитания, то есть в корне ликвидировать в Германии фашизм.
Белая ночь… Отдаленная канонада — это с залива. Наступление на Карельском перешейке развивается. Пубалт и штаб в Кронштадте. Рад, что вовремя вернулись.
14 июня 1944 года.
Солнечно. Припекает…
Заканчиваю дела в городе. Завтра едем с С.К. в Кронштадт, оттуда — дальше, на фронт.
Из драм войны. Под Сталинградом жила семья. Отец ушел на фронт, а мать с ребенком остались. Пережили бомбежки и обстрелы…