Ленинград. Дневники военных лет. Книга 2

Вишневский Всеволод Витальевич

Как-то мать пошла в город, в дороге ее сразил осколок снаряда… Ребенок лет пяти-шести питался оставшимся в доме запасом зерна, пил воду. Вскоре свалился в дистрофии… Этот полутрупик нашли бойцы Н-ской армии, подобрали, выходили. Сейчас мальчишечка — чудный; ему сшили форму, он ходит под Тирасполем на наблюдательный пункт, смотрит в бинокль: «Там фрицы». Фамилии своей не знает, не помнит, — сын полка! А где-то, может быть, рядом, сражается его отец.

Из обстановки.

«Атлантический

вал оказался слабее, чем любая другая линия укреплений». (Из швейцарской прессы.) Союзники разрушили почти все мосты на Сене. Не дали возможности немцам перебросить резервы на участок Гавр — Шербур… Подавленное состояние у немецких солдат. Энтузиазм во Франции.

На Восточном фронте. Попытка семи-восьми немецких танковых и пехотных дивизий удержать Красную Армию в районе Ясс и Тирасполя была попыткой прикрыть направление на Галац, Плоешти, Бухарест… Выход на Дунай дает нам контроль над главными коммуникациями немцев — здесь снабжаются немецкие дивизии, находящиеся в Румынии, Болгарии и Югославии.

На чехословацкой границе. В перспективе — вступление Красной Армии и Чехословацкого корпуса, освобождение и включение пятнадцати миллионов чехословаков.

Попытки немецких контратак в районе Станислава и Львова не удались.

На польской границе. Мы в 30–35 километрах от Польши. Соглашение с Народным национальным советом, польским подпольем и польской армией…

15 июня 1944 года.

Утренний Ленинград… У трамвайных остановок, к 7 утра — рабочий и служащий люд. На № 18 едем на Васильевский остров. Пересадка. Вожатая трамвая предупредительно остановила вагон на набережной — у поворота.

Пристань. У КПП^[183] огромная очередь… Отошли не по расписанию — в 8 часов, а в 8.20, — непорядок!

Нева… Все еще лежит на правом борту «Свирь»^[184]. Недостроенные корабли на стапелях Балтийского завода: огромный черно-рыжий линкор, силуэты других.

Сколько нам понадобится лет для создания Большого океанского флота? Учитывая политические и стратегические потребности, рост нашей индустрии и контакт с США, видимо, решим задачу в семь — десять лет. Прежние судостроительные программы в России требовали десять — двадцать лет, но ныне темпы другие.

Залив, брандвахта… Идем каналом. У стенки Торгового порта стоит «Октябрьская революция», в глубине порта — крейсеры, лидеры, эсминцы. Зенитные орудия на «товсь». Солнечно… Вот — мой «Ленинград»^[185], на котором я шел 28–29 августа 1941 года в прорыв из Таллина…

На Морском канале матросы красят корабли. На берегах кучи старого ржавого лома, пробитые нефтебаки. Разбитые пристани. Окопы, дзоты — вплоть до выхода в

море. Покалеченные фонари, которые до войны освещали Морской канал, как Невский. Видна верфь имени Жданова — почти на бывшем переднем крае. Вот былые немецкие позиции, — город был виден немцам в упор. В воздухе наши бомбардировщики и истребители — курс на Карельский перешеек. Некоторые истребители кувыркаются, делают фигуры… Голубое нежное небо… Счастье!

Вот и выход в залив… Амбразуры последнего дзота, гранит, песок… Виден Петергоф, — он снова наш! Баржи ПВО, дозорные корабли. Широкая панорама.

Сколько здесь пережито! Товарищи рассказывают, что 9 июня (начало наступления на Карельском фронте) с 3.30 утра командование КБФ и Кронштадта не уходило с вышек и НП… «Весь Кронштадт был на ходу!..»

Над нами бело-серая дымка. Возвращаются бомбардировщики. Низко идут истребители. Веселый гул над палубой… Приветствуем их…

В дымке показался низкий, сливающийся с морем, Кронштадт. Что-то суровое, горделивое и нежное на сердце. Таинственные нити, история…

Видны собор, трубы кораблей, радиомачты, краны, маяки. Вот и Военный угол, где я шел (осенью 1941-го) под обстрелом на катере в Ленинград.

На ожидавшей нас машине едем в штаб и ПУ — на старое место в бывшее Инженерное училище у Итальянского пруда.

Беседа в Пубалте. «Финны сопротивляются, подбрасывают резервы из глубины… Наши части усиливают натиск. Финны ведут огонь по кораблям Балтийского флота, но мы не остаемся в долгу. Н-ская армия начала наступление на правом участке Карельского фронта. Финская пехота дерется хуже, — сказываются усталость, отсутствие веры в победу…»

Нас командируют на фронт, на Карельский перешеек.

Прошелся по Ленинскому проспекту, Советской улице, Якорной площади (здесь окопы будут засыпаны и площадь опять станет ровной, просторной). Зашел в Петровский парк. КМОР поднял вопрос о снятии с памятников Петру I и адмиралу Макарову защитных футляров, построенных по указанию комфлота в 1941 году.

Ужинали с С.К. в офицерском клубе… Сюда понемногу возвращаются предметы убранства — старая бронза, картины Айвазовского и других старых мастеров. Есть и несколько грубоватые картины современных маринистов.

Беседа с капитаном 3 ранга Героем Советского Союза Осиповым (БТК^[186])…

16 июня 1944 года.

Совещание в Пубалте — с часу дня. Собрались в зале, где 30 августа 1941 года провели партийное собрание — после прорыва Балтийского флота из Таллина.

(Такая усталость, что делаю паузы по 15–20 минут, когда пишу эти страницы.)

Вечером — мой доклад в Доме флота о текущем моменте (с 8.30 до 10 часов). Полный зал.