Ленинград. Дневники военных лет. Книга 2
Шрифт:
Кребс. Это частное мероприятие, на других основаниях.
(Принесли какую-то немецкую листовку. Чуйков читает сообщение о том, что Гитлер находится в Тиргартене.)
Кребс. Это ложь!
Чуйков. Дыма без огня не бывает.
(Пауза. Мрачно.)
Чуйков. Не знаю, каков будет ваш ответ, но, по-моему, больше не стоит проливать кровь.
(Немецкий генерал еще раз просит о перемирии и о связи с союзниками.)
Чуйков. Это от меня не зависит.
Кребс. Но в случае полной капитуляции мы не сможем избрать свое правительство.
Переводчик. Берлин решает
Кребс (перебивая его). Я сам говорю по-русски. Я боюсь, что организуется другое правительство, которое будет против решений Гитлера. Я слушал только радио Стокгольма, но мне показалось, что переговоры Гиммлера с союзниками зашли далеко.
Чуйков. Нет. Действия правительства США и Англии — согласованы с нами. У Гиммлера неудачная проба дипломатического шантажа.
Кребс. Вы заинтересованы в создании нового германского правительства?
Чуйков. На что вы рассчитываете? Наиболее популярным будет правительство, согласившееся на капитуляцию.
Кребс. Наша задача — сохранить правительство и заключить мир. Особенно с державой-победительницей. (СССР!)
Чуйков. Понимаете ли вы, что мы и союзники требуем полной капитуляции?
(Пауза.)
Чуйков. По-моему, немецкое население достаточно хлебнуло от бомбежек. У всех белые повязки.
(Кребс начал учиться русскому языку во время Первой мировой войны. Был в Москве в 1939 году. Чуйков спрашивает его о Гудериане.)
Кребс. Он болен с 15 марта. Я был его заместителем.
(Прибыл член Военного совета Семенов. Ему докладывают о новых событиях.)
Чуйков (тихо говорит ему). У нас — заместитель Гудериана. Кстати, он хорошо говорит по-русски.
(Мы расспрашиваем Кребса о других немецких генералах. Он что-то невнятно говорит об их болезнях.
Я читаю наконец документы. Критикую их: пишут плохо; у немцев дикие грамматические ошибки; могли бы иметь переводчиков пограмотнее!! (Улыбки.)
(Все записываю. Устала рука… Пауза… Ждут телефонного звонка. Напряженно. Вот так и бывает в истории: в чужой квартире, за чужим столом идет беседа между победителями и разбитым противником. Во всем этом есть что-то трудное. Попытки Кребса «поболтать» не удаются. Ждем звонка от маршала Жукова.)
Чуйков. Вы все время находились в ставке?
Кребс. Я был начальником отдела боевой подготовки. Я был в Москве и до мая 1941 года, замещал там военного атташе, а затем был начальником штаба армейской группы на Востоке.
Чуйков. Где вы были во время Сталинградской операции?
Кребс. Я был на Центральном фронте, у Ржева.
Чуйков. В общем, Сталинград оказался «неприятным».
Кребс. Да, ужасно. С этого начались наши несчастья. Вы были в Сталинграде командиром корпуса?
Чуйков. Нет, я был командующим армией.
Кребс. Я читал книгу о Сталинграде. Кто вы?
Чуйков. Чуйков.
Кребс. Чуй-ков? Ach, Tschuikow! Oh!
(Долгая пауза.)
Чуйков. Почему Гитлер покончил самоубийством?
Кребс. Военное поражение… Надежды немецкого народа на будущее потеряны. Фюрер понял большую жертву народа.
Чуйков.
(Принесли новые сводки. Чуйков доволен.)
Чуйков. Может быть, так решить: провести вам телефон? От нас — к доктору Геббельсу?
Кребс. Я буду очень рад. Jawohl! Тогда и вы сможете говорить с доктором Геббельсом. Я готов… Я надеюсь, пока будет решение, это поможет.
(Звонок.)
Чуйков (у аппарата). Я слушаю. Так. Алло, я слушаю. Так. (Надевает очки, что-то записывает.) Так, так.
(На столе лежит план Берлина, раскрытый портсигар, два-три немецких документа, пепельница… Сообщают что-то важное из Москвы (?). В ночном молчании очень строго, скупо звучат слова Чуйкова: «Есть. Так». Кребс сидит сложа руки и ждет. Чуйков снова что-то пишет: «Есть». Исписывает вторую страницу: «Что? Как?» Смотрит на карту: «Вижу. Нет, заместитель Гудериана». Чуйков записывает. Член Военного совета рядом, свесившись над столом, читает.)
Чуйков. Алло, записал. Понятно… Товарищ маршал, я вам доклад[ываю]: Гудериан заболел, а с 15 марта — Кребс начальник генерального штаба. (Пауза.) Тут, недалеко. (Смеется.) Так. Так. (Пауза. Что-то тихо гудит за окном.) Слушаю. (Повторяет.) Так, так. (И опять.) Так, так, понятно. (Все молча ждут.) Так. Слушаю. Понятно. Найдет дорогу сюда? Я тоже так думаю. Хорошо. Не знаю, его не было. Нет еще. Есть. Хорошо. Слушаю.
(Пауза.)
Чуйков (к Кребсу). Вам не холодно, генерал? Может быть, накинете что-нибудь?
Кребс. О нет!
Чуйков. Маршал хочет подробнее ознакомиться с вашими предложениями.
Кребс (по-русски). Мой документ подписан Геббельсом.
Чуйков (снова читает маршалу документ). «Мы уполномочиваем генерала Ганса Кребса в следующем… (Перечень полномочий.) Мы сообщаем вождю советского народа, что сегодня в 15 часов 50 минут самовольно ушел из жизни фюрер. На основании его законного права фюрер всю власть в оставленном им завещании передал Деницу, мне и Борману. Я уполномочен Борманом установить связь с вождем советского парода. Эта связь необходима для мирных переговоров между державами, у которых наибольшие потери». Подпись: Геббельс.
(Грохот «катюш».)
Кребс. Гиммлер — предатель. Он работал против фюрера; давно хотел заключить сепаратный мир с западными державами и разъединить нас. Об его намерениях узнал фюрер, и это одна из причин его самоубийства. Фюрер дорожил преданностью своих соратников. Перед смертью он искал выхода… в заключении мира, в первую очередь с Россией.
Чуйков. Итак, Гиммлер предатель?
Кребс. Да. Согласно завещанию Гитлера Гиммлера исключили из партии. Гиммлер вне Берлина — он в Мекленбурге.