Ленинград. Дневники военных лет. Книга 2
Шрифт:
«…Когда русские начали наступление на Орел, мы испугались: если они наступают летом, что же будет зимой?.. Русские листовки в основном правдивы: мы убедились, что описываемые факты соответствуют событиям». (Унтер-офицер Эрих Витнель, адвокат, член нац. соц. партии.)
Больше листовок!
В 11 вечера, по радио. 7-я американская армия взяла Мессину. (Видно, немецкие и итальянские части отрезаны на восточном берегу.)
18 августа 1943 года.
Просыпаюсь рано… Из соседней комнаты тихие звуки радио — радиосообщениями мы живем. Ведь это почти единственная постоянная наша связь с миром. Первый
Подымаю шторы затемнения. Ежедневный осенне-зимний ритуал — будто подъем флага на корабле. В голове планы новых листовок, которые я пишу с особой страстью, — это моя снайперская работа, бомбовые вылеты.
Дневник мой временами сжат, сух. Что ж? Пишу как могу, — в заботах, иной раз очень усталый. Целиком отдаться записям немыслимо. А рядом меж тем в ощущениях, в мыслях, в смутном движении души — какая-то вторая жизнь. Она все настойчивей: это моя прошлая жизнь в искусстве, в Москве. Какой бы она была, какой она должна была бы быть, если б не грянула война? Мир литературы, искусства! Широкий мир встреч, творческих связей, литературных дел. Этот мир — как внутренняя потеря. Я всячески, тщетно убеждаю себя, что мне не до него. Но все время где-то в глубине души он живет, пронизывает мысли, делает все относительным. Знаешь ведь, что война временна, что есть и будет иная жизнь. Вот это ощущение надо понять и применить к другим… Раскрыть их внутренний мир. Как бы мы ни говорили о войне, о полной отдаче ей, — инстинкт твердит каждому о жизни — о прошлом и о будущем. Человек рисует перспективы, примеряет их к себе и себя к ним и одновременно несет военную службу, — как высший долг, с глубоким личным отношением к этому долгу. Временами тема Москвы для меня затухает, временами она нестерпимо остра. Но еще острее, крепче внутренняя установка: идти до конца с Ленинградом. Пусть здесь пока опять осадное томление, неудача Мгинской операции (оперативно-тактическая) — придет наш час, и опять тема Ленинграда зазвучит, как хотелось бы нам. А пока пусть празднуют Орел, Карачев — это отлично!..
Написал статью «Ленинградцы — бесстрашны» для «Ленинградской правды» к двухлетию обороны города.
Получил телеграмму от Таирова — благодарит за пьесу.
…В 10.30 вечера, по радио. Наступление Красной Армии продолжается. Наши части примерно в 30 километрах от Брянска. Под Харьковом наши опять продвинулись вперед, — взят город Змиев… Противник бросает резервы. (Очень хорошо — у Гитлера, по некоторым данным, было в июле от пятнадцати до двадцати дивизий в стратегическом резерве Восточного фронта в Польше. Все это уже с июля втягивается в русскую мясорубку, а впереди сентябрь, октябрь, ноябрь, декабрь!)
Дислокация немецкой армии на август 1943 года.
На Восточном фронте — 211 немецких дивизий
Во Франции — 35
На Балканах — 10
В Норвегии — 10
В Германии и Австрии — 20
В Польше — 15–16
Паек в Германии (показания пленного ефрейтора Ланге, 220-й пехотный полк): 250 граммов хлеба, четверть литра обезжиренного молока — в день; 200 граммов мяса, 200 сахару, 100 маргарина — в неделю; 100 граммов риса и 100 пудинговой или картофельной муки — один раз в месяц.
Из военных анекдотов.
Фриц:
— Как бы ты хотел воевать?
Ганс:
— Я хотел бы остаться немецким солдатом, иметь русское командование, английское вооружение и американский
Подводникам КБФ все труднее. Современная борьба с подлодками — жестока. Погиб Герой Советского Союза Осипов и его лодка. Очень обидно, горько…
20 августа 1943 года.
Сыро, туман…
В «Ленинградской правде» мой очерк-статья «Ленинградцы — бесстрашны». Два года обороны Ленинграда. Два года! Вперед!..
Мысли о новой пьесе… Думаю, думаю… А усталость большая, — и тут порошками не помочь!..
Написал листовку «Новый план Гитлера». Дал их уже несколько десятков. Тираж — тридцать тысяч. Видимо, больше одного миллиона моих листовок — у немцев. Как хотелось бы знать реакцию на них!
Из редакции журнала «Звезда» сообщили по телефону: «В горкоме прочли твою пьесу. Одобряют… Печатать, говорят, надо».
В кронштадтской библиотеке появляются старые абоненты. Опять начинают читать! Большой спрос на Льва Толстого. Надо будет изучить в Публичной библиотеке и в других кривую читательских интересов с 22 июня 1941 года.
Интересная тема!..
21 августа 1943 года.
Солнечно… По-осеннему прозрачное небо. Чувствую себя несколько лучше. Принимаю порошки, но главное — несколько больше сплю.
Написал итоговую листовку к немцам «Два потерянных года» — об их бесплодном сидении под Ленинградом, об их потерях, о жизни города и о том, что Ленинград устроит им «котел». Будьте покойны!
Написал еще листовку «Что знают немецкие наблюдатели и радисты». Косвенно затронул тему железнодорожных доставок в Ленинград: дал «аппетитное» описание русских и американских продуктов, дал детали уверенного городского быта. Пусть это подействует на немецких окопников.
Написал вариант статьи о Ленинграде для «Смены»[118]. Чем больше углубляюсь в эту тему, тем острее понимаю, какое пламя нравственной мощи у города, у советских людей.
Днем немного побродил. Начался дождь… Пролетают наши самолеты. Несколько артиллерийских залпов по городу. Обычно…
Вернулся и снова засел за листовки: «Что такое война?»; «Страдание и обдумывание»; «Одно размышление» (о Гитлере и его историко-философских просчетах, о его невежестве)…
Положение под Харьковом и Брянском как будто видоизменилось: немецкие контратаки, упорные бои…
22 августа 1943 года.
Из радиорупора в 9 утра: «Военное счастье отвернулось от немцев, но враг может прибегнуть к последнему средству — к химии».
Полезно подготовить листовки, предупреждающие немцев о том, что повлечет за собой подобная мера.
Начальник Политуправления Ленфронта генерал-майор Хвостов снова объявил мне благодарность за работу для 7-го отдела (листовки)…
11 утра, по радио. Американские и канадские войска заняли остров Кыска. Японцы эвакуировались…
Вечер. Сделал еще три листовки. Полюбил я это дело! Писал о последней сводке Совинформбюро: «Хочешь ли ты, немецкий солдат, попасть в такую же сводку безымянной мертвой единицей?» и о граните для «Памятника победы», который был заказан Гитлером в Швеции, но не затребован ввиду несостоявшейся победы, и третью — «О логике Гитлера» — рассуждения с убийственными цифровыми данными о том, к чему приводит его лозунг «Продержаться!».