Ленинградец
Шрифт:
Тихо ты, успокойся. Какой же ты все еще застенчивый. На твоем лице все ясно видно. Когда ты научишься скрывать эмоции?
Дора... Это у меня впервые...
Не знай я тебя всю твою сознательную жизнь, ни за что бы не поверила. Ты в свои четырнадцать выглядишь года на четыре старше. Девчонки у нас во дворе все шеи уже себе посворачивали.
А я куда смотрел?...
Арик!
– снаружи раздался знакомый звонкий голос.
Флёр? Это ты? Уже идем!
– ответила ей Дора.
– Гарик, пошли, кажется, сегодня ты опять будешь нам играть.
Дора оказалась права. Флёр действительно хотела новых песен. И ее желание было исполнено, Гарик спел еще пару песен Высоцкого, Шевчука и Бутусова, завершив импровизированный концерт "Утиной охотой" Розенбаума. И вновь Гарик заметил, что в синих глазах вейлы блестят слезы. Что на нее нашло?
Когда он провожал ее до кареты, Флёр решила кое-что сказать.
Арик, я... я... в общем, если мы будем соревноваться друг потив друга, я не буду выступать против тебя. Ты... понравился мне за эти дни, и мне было бы... жаль, если бы с тобой что-то случилось.
Мне тоже, Флёр. Если понадобится помощь, только скажи...
Обещаю.
Уже прощаясь, синеглазая вейла, как обычно, поцеловала Гарика в щеку. Ему, конечно, было все еще очень непривычно, но ужасно приятно. Что же он все-таки к ней чувствует? Ответа все никак не было.
***
Шотландия, Хогвартс, 4 ноября 1994 года
У Альбуса Дамблдора никак не проходила головная боль. И было с чего.
Во время процедуры взвешивания палочек он попробовал забраться в сознание этого странного "мистера Чернофф", чтобы узнать, кто же он такой и что скрывается под фамилией.
Какой-либо связной картины определить не удалось. Только сплошная чернота.
ПАРОЛЬ!!!
– прозвучал странный голос посреди тьмы.
Лимонный щербет!
– непроизвольно вырвалось у Дамблдора.
Ответ неправильный! Пшел вон!
– ответил голос.
По какому праву? Я Альбус Персиваль Ульфрик Брайан Дамблдор, и попрошу относиться ко мне с подобающим уважением!
Деточка, а Вам не кажется, что Ваше место возле параши?
– как только
Директора выбросило из чужого сознания, как пробку из бутылки с шампанским. Дико болела голова, и недавние воспоминания напоминали кашу.
У чертового мальчишки хорошая защита. Видимо, ее ставил какой-то мастер-легилемент классом повыше моего, раз я не могу проникнуть дальше поверхности, и то сразу выбрасывает...
***
Завтрак за советско-французским столом прошел неуютно, под перекрестными взглядами со всех сторон. Особенно ежилась неразлучная троица, на которой скрестились одинаковые по содержанию взоры с обоих "полюсов силы" - красно-золотых и зелено-серебряных сразу.
Вот же везучий этот ...Чернофф. Вейла-лягушатница от него не отходит, - привычно стонал Рон.
– И не подойти теперь, наверное. Того и гляди, по морде надают.
И правы будут, - отвечала ему Гермиона.
– Ты не только нас тут всех успел достать.
Зуб даю, это из-за того, что это Поттер! Вылитый Поттер! Только без шрама!
Заткнись! Еще раз помянешь Поттера - я найду самое толстое издание "Истории Хогвартса" и дам тебе им по башке! Может, хоть тогда получится вправить мозги.
Почему какой-то безродный выскочка заполучает себе все?
– неистовствовал вполне оправившийся Малфой за столом Слизерина.
– Вейлы должны принадлежать НАМ!!! Крэбб! Гойл! Нотт! Эйвери! Значит так... После завтрака, у выхода... Подкараулим русского и заберем то, что принадлежит нам по праву благородного.
ДА!!!
Ни о чем не подозревая, Гарик в компании Доры и Флёр шел к выходу из замка. Внезапно путь преградило пятеро непонятных типов в черных мантиях с зелено-серыми полосками, которые напомнили повадками обыкновенных гопников. В том, что стоял в центре, был опознан холеный аристократ, и прежде-то кидавший на советский стол недобрые взгляды.
Стойте, где стоите!
– жеманно произнес он.
– Отдай то, что принадлежит нам по праву, и мы позволим тебе уйти. Может быть, даже целым.
Это чо, типа, наезд?
– от такого подхода Гарик вновь превратился в прежнего лиговского хулигана.
– И чо я уже тебе успел задолжать?
Тех двух шлюх, что идут рядом с тобой. Они должны принадлежать нам.
Это с какого-то такого перепугу?