Лений
Шрифт:
Мы можем считать эту историю хорошей? Что значит «это даже не история»? А знаешь, мне наплевать, что хочешь услышать ты. Я расскажу то, что хочу вспомнить я.
Так уж вышло, что практически все дождливые вечера для меня становятся какими-то пророчески отвратительными. Если приходит ночь и на улице во всю льет дождь, то я точно знаю, что сегодняшний вечер не запомнится мне ничем приятным. Например, как сейчас. Этот отвратительный дождь только отсрочит мою смерть, я чувствую.
В тот вечер дождь лил как из ведра. Мы жили вместе с Глором уже несколько лет, до этого несколько лет уже будучи в отношениях. Я поздно пришла с работы, обнаружила, что Глор доел остатки еды, которых
Кроме того, на прошлой неделе, разбирая грязные вещи, я обнаружила, что в его белье прячутся несколько длинных светлых волос. У меня, чтоб ты знала, тогда были короткие каштановые. Я думала над этим фактом, но ничего не говорила Глору. Я продолжала вести себя с ним как обычно, изображая радость и счастье.
За внешнюю радость приходилось очень дорого платить. У меня начала развиваться паранойя. Искра сомнения превращалась в пламя. Мне говорили не то, что я хотела услышать.
Наши отношения зашли в тупик, забрели, забежали, залетели. У меня не было сил больше это терпеть. Вот она – граница. Конечно, Глор вел себя как обычно, рассказывал какие-то истории, но больше я его не слушала. Он больше не имел надо мной контроля. Глор целовал меня как всегда тепло, но ничего не получал в ответ. Наши ссоры зачастили с визитами на кухню, в гостиную, в ванну, в спальню.
Я боялась многого. Не стоит сейчас и перечислять. Что бы он мне ни говорил, я точно знала, что было бы дальше, я могла предугадать развитие событий. Я видела, что любовь угасала. Но тогда я просто не смогла бы уйти. Если бы он узнал… Ох, высшая сила, что было бы, если бы он узнал… Любовь прошла, но он бы меня не отпустил. Я была бы как собачка на поводке. Когда-то нужная, а после ложно любимая.
Ты спрашиваешь, что он мог узнать? Чего же я так боялась? Что ж, остальной рассказ не будет иметь смысла, если я не расскажу тебе об этом.
За несколько дней до того вечера, о котором я говорю, я начала чувствовать себя немного странно. Да что там немного, очень странно. Я пошла к врачу. О Высшая Сила! Я даже была готова в нее уверовать, только для того чтобы проклясть всеми известными словами и выражениями за такое событие! Оказалось, что мы с Глором ждали ребенка. Носила его я, а ждал и очень хотел почему-то Глор. Примерно год он выедал мне мозги своими постоянными разговорами о детях.
Что ж, тогда, у границы, у меня было два пути. Остаться с Глором, загнать себя в рамки, бросить работу, воспитывать одного ребенка, потом еще одного и еще… Вести домашнее хозяйство, растолстеть и терпеть его постоянные измены, которые начались еще тогда, когда у нас все было хорошо. И второй вариант – убежать и спрятаться. А что делать с ребенком я бы придумала потом.
Я наткнулась на границу, которую никак не обойти. Ее надо перепрыгнуть, перелететь, преодолеть. Именно с такими мыслями я пошла в гостиную, где на диване развалился Глор. Нужно, чтобы ссора выглядела естественно, чтобы Глор ничего не заподозрил, чтобы не усилил контроль, чтобы не искал тщательнее обычного. Иначе мне не спастись. Конечно, я путешествую во времени, но от человека, способного за 10 минут обыскать всю Вселенную Ди, мне не спрятаться. Стоп, нужно подойти к проблеме обдуманно. Я прошла мимо Глора, лежавшего на диване, не сказав ни слова. Нужно накалить обстановку до необходимого градуса. Демонстративно собирала мусор, который
Я вернулась в дом, взяла из мойки пару грязных тарелок и вернулась в гостиную.
– Ах вот как ты меня ждешь! – закричала я и бросила одну из тарелок прямо в наш дорогой семитрекер. Стекло разлетелось на миллион кусочков, экран почернел, звук пропал.
– Дана, твою мать! Что ты творишь?
– Глор, где вся еда? Какого черта, Глор?
Я швырнула в него еще одну тарелку, но он телепортировался, и я промахнулась. Глор оказался в опасной близости от меня, черт.
– Дана, что такое?
– Отойди от меня немедленно! – прокричала я, бросив последнюю тарелку.
– Хорошо, хорошо, – ответил Глор, телепортировавшись в другой конец комнаты. – Дана, что произошло?
– Почему ты не оставил мне поесть?
– Дана, ты не маленькая! Ты в состоянии сама приготовить еду. Я зарабатываю в три раза больше, чем ты, соответственно, я больше устаю на работе. Я имею право на отдых, Дана!
– Право на отдых? Знаю я твой отдых, ублюдок! Кто эта блондинка, признавайся!
– Какая блондинка?
– Хватит притворяться! Говори!
– Ну было разок, подумаешь, с кем не бывает, Дана!
– Ах так! Ах разок! Сволочь!
– Дана, ты стареешь, а мне хочется новых ощущений. А весь этот быт и обыденность, ты понимаешь, надоедают…
– Плевать, я все брошу и уйду.
– Ты не сможешь. Ты же знаешь.
– Не в этот раз! Мне все равно! Больше никогда, запомни, ни-ког-да не говори мне таких слов! Не желаю слышать!
– Ты говоришь глупости, Дана. Пойди к себе, завари чаю и успокойся.
– Не в этот раз.
Хлопок двери. Чудом я успела выбежать в коридор, хлопнуть дверью, схватить сумку и переместиться. Куда? Сложный вопрос.
Вчера – это всегда самый безопасный день, но такой ход дал бы мне меньше времени. Я использовала максимум своей силы, переместившись сразу на 10 дней назад. От такого расхода энергии меня будто бы прижало к земле. Я решила в последний раз взглянуть на то, как же мы жили с Глором 10 дней назад, когда я еще не знала о грядущих переменах.
Я помнила тот день. Тогда я работала в вечернюю смену и должна была прийти спустя пять-шесть часов. Я подкралась к окну гостиной и заглянула. Лучше бы я этого не делала, наверное. На диване, производя неимоверное количество шума, Глор очень страстно и по-плотски визуально отвратительно любил, наверное, ту самую блондинку. Неужели, так же ужасно он любил и меня, если на это кто-то смотрел со стороны. Стоп, это то окно. Это то самое окно, откуда, как мне постоянно казалось, кто-то за нами наблюдал. Но я не видела никаких следов, когда отправлялась проверять. Теперь я – это тот невидимый наблюдатель. Возможно, это был знак, который всегда предупреждал меня об исходе нашей истории, но я была слишком глупа, чтобы его замечать.
Глор, похоже, достиг пика своего удовольствия. Блондинка начала вырываться и просить, чтобы он не делал это в нее, но Глор почему-то держал ее крепко. Я же, в свою очередь, никогда не сопротивлялась, да и он все равно не разрешил бы. Именно поэтому во мне живет его ребенок.
– Эй, пусти, ты что, выйди из меня! – услышала я приглушенные оконным стеклом просьбы блондинки.
– Нет, нет, стой. Дай закончить! Я хочу детей!
– Но я не хочу! Что за бред! У тебя же девушка есть!