Ленон и Гаузен: Два клевых чужака

Кочетов Сергей Николаевич

Гаузен, видя, что Ленон еще не протрезвел, тоже решил приложиться к фляжке.

— Что нас роднит с тобой, Ленон, так это то, что мы оба их бросили, — горестно выдохнул велит, вспомнив про Лин. Услышав эти слова и вспомнив, что именно Гаузен без предупреждения вывел его из-за стола, Ленон хотел было возмутиться. Но, видя, что Гаузен расстроен не меньше его, решил лишний раз не попрекать друга прошлыми обидами.

— А твоя, как там ее, Руби… Она ничего, — высказал свое мнение Гаузен.

Ленон, еще недавно представлявший,

что было бы, если бы она вдруг оказалась рядом с ним, при этих словах не на шутку перепугался. Ему пришло в голову, что Гаузен начал бы на нее заглядываться, и он тут же в ужасе распрощался с этой иллюзией.

— Она думает, что ты бандит, — признался Ленон.

— Видала она бандитов, — усомнился Гаузен и подумал, что поторопился хвалить чужую девушку. — Да и сам-то ты тоже хорош! Ты вообще вел себя с ней как неживой! Будто не умеешь любить.

— Неправда! — возмутился Ленон и печально прибавил:

— Если человеку сложно выражать свои чувства — это еще не значит, что он не умеет любить!

— Да чего тут выражать! Схватил да прижал посильнее! — не выдержал Гаузен.

Услышав эти слова, в голове у Ленона сквозь опьянение промелькнула внезапная догадка:

— Ты обидел Руфи!

Он вспомнил, с каким выражением смотрела Руфи на Гаузена.

— Ты ее чем-то обидел, и в этом не признаешься! — снова обвинил Ленон.

— Да как я ее мог обидеть?! — попытался уклониться от ответа Гаузен. — Вон, в книжке посмотри, и поймешь, что это не так.

— Ты сам прекрасно знаешь, что я не могу узнать этого в Книге Знаний! — возразил Ленон.

— Да сдалась мне твоя истеричка! — не выдержал Гаузен, — Только и умеете оба с ней, что скандалить.

— Как ты смеешь так говорить о ней! — возмутился Ленон. — Я этого не потерплю!

— А чего я такого сказал? — не сдавался Гаузен. — Я всю правду сказал!

— Тогда я обязан заступиться за ее честь! Даже если мне придется сражаться за нее на дуэли! — вспыхнул обычно мирный Ленон, теперь же распаленный алкогольными парами.

— Дуэль? Да у тебя и перчатки нет для вызова, — удивился Гаузен. Он кое-что понимал в дуэлях. О них ему заикнулся бывалый зэк Волжанин, когда пересказывал разного рода классические произведения.

— Хорошо, — согласился вскоре Гаузен. — Но если ты меня вызвал, то у меня есть право выбрать оружие и начать поединок.

Тут внутри Ленона все похолодело. Он вспомнил, что не только не умеет владеть каким-либо приличным оружием… Он и драться-то совсем не умеет! Неужто Гаузен хладнокровно прирежет его, как теленка на мясокомбинате? Но из-за того, что была затронута честь его дамы сердца, он не решался отступить.

— Я выбираю дуэль на плевках, — назвал Гаузен самое безобидное из всех видов единоборств, которое только пришло ему в голову, и несмертельно плюнул Ленону в левый глаз.

— Сам же говорил, что против насилия. А это и насилием-то даже не назовешь. Теперь можешь спокойно

рассказывать своей девчонке, как вступился за ее честь в поединке, — успокоил друга Гаузен, примирительно положив ему руку на плечо.

— Плеваться — это уже не дуэль, а скандал, — обиженно утерся видавшим виды носовым платком Ленон.

— Хорошо, пусть тогда будет еще одна дуэль, если хочешь, — не стал спорить Гаузен.

— Ага! Теперь ты первый вызвал! — обрадовался Ленон. — Значит, мое право выбирать, на чем дуэль будет проводиться.

Вообще-то Ленон подумал, что он имеет право плюнуть в ответ, но ему совсем не хотелось верблюдствовать подобно Гаузену.

— Сыграем в «города», — предложил Ленон и объяснил другу правила. Но вскоре он пожалел об этом, потому что сам он называл известные в его мире населенные пункты, но Гаузен произносил такие места, которые были совершенно незнакомы уху Ленона. В какой-то момент Гаузен замялся, и Ленон с надеждой подумал, что еще немного, и он объявит собственную победу. Но тут велит, видимо, вспомнив что-то из того, что называл его спутник, начал выдумать собственные варианты:

— Вейноста!

— Амстердам.

— Мусоргородск!

— Канзас.

— Сквернославль!

— Не бывает таких городов! — не поверилось Ленону.

— Да у вас города только так и называются! — стоял на своем Гаузен.

— Да как тебе не стыдно говорить такое?! — возмутился Ленон и рефлекторно распахнул Книгу Знаний, чтобы подтвердить свою правоту.

— Ага, ты залез в книгу и кучу городов себе подсмотрел. Так нечестно! — восторжествовал Гаузен.

— Ничего подобного! — возмутился Ленон, который всегда играл по правилам.

— Просто ты не хочешь признавать своего поражения! — не сдавался Гаузен.

— Ну, если тебе не нравится, то давай сразимся во что-нибудь еще. Например, в крестики-нолики, — замялся Ленон и пересказал Гаузену правила. Гаузен, выслушав, согласился, и Ленон ножиком расчертил землю на квадратики. Но, несмотря на все усилия Ленона, вышла ничья.

— Хорошо, пусть будет ничья, — вновь согласился Гаузен, который не любил играть в подобные игры, тем более на интерес.

— Это значит, что никто из нас не прав, — схватился за эту возможность Ленон.

— Как скажешь, дружище! — признал Гаузен.

То, что Ленон попытался вступиться за честь Руфи, снова напомнило Гаузену о Лин и о том, как он не смог защитить ее от тех трех бандитов. А еще ему сразу не понравился капитан Настар. Он ведь мог как-нибудь доказать его вину еще до отплытия корабля. И если бы он доказал это раньше, пусть и на борту судна, то Лин не торопилась бы так сильно, и они оба сумели благополучно переместиться в другой мир. Может быть, тогда сейчас перед ним сидел не Ленон, а Лин. Гаузен потряс головой, пытаясь развеять тяжелые мысли. В подобных размышлениях он просто не видел смысла — они его угнетали.