Ленон и Гаузен: Два клевых чужака
Шрифт:
— Может быть, она просто ревнует? — выдвинул идею Гаузен.
— К кому? К тебе? — поразился Ленон.
— Ну, всякое бывает… Одна королева ревновала своего супруга сначала к служанкам, потом к лошадям, а затем к картинам! Причем ревновала, даже если на портрете была изображена она сама! Стоило только королю повернуть голову в сторону холста, как она сразу начинала его укорять: А на настоящую меня ты даже взглянуть не желаешь!
Услышав версию Гаузена, Ленон совсем запутался и расстроился окончательно, совершенно не представляя, что делать
— Хорош убиваться, найдешь себе кого-нибудь еще, — попытался утешить его Гаузен.
— Человек — это не разменная монета, чтобы его можно было просто так заменить в своем сердце, — горестно возразил Ленон.
— Не волнуйся, Ленон, никуда она от тебя не денется. Я потом тебе кое-что расскажу на этот счет, — обнадежил его Гаузен.
Удрученный юноша решил не спорить и побрел дальше в сторону НИИ. Он и раньше считал Руфи бесповоротно потерянной для себя. Но то, как уверенно вел себя Гаузен, как у него ловко получалось проворачивать дела и выкручиваться из разных ситуаций, а также его постоянное участие в судьбе Ленона заставили юношу поверить в его слова. Он не знал, чем обернется затеянная авантюра, но в глубине души надеялся, что она откроет для него новые возможности и перспективы в жизни.
Когда Ленон и Гаузен достигли НИИ имени Савушкина, то увидели, что отдел заявок плотно занят желающими зарегистрироваться.
— Как же мне управиться с этой толпой? — подумал Гаузен, которому до сего момента удавалось находить общий язык одновременно не более чем с двумя представителями местного населения.
Изобретатели и те, кто считал себя таковыми, буквально наседали на немногочисленные регистрационные пункты, в результате чего очередь намертво застряла. Гомон стоял такой, что птичий рынок на этом фоне походил скорее на ответственное собрание, где каждый участник выступал по очереди. В суматохе можно было разобрать только отдельные фразы. А очередь была такая длинная, что многие уже успели перезнакомиться.
— Ну, знаете, у меня проблемы с алкоголем, — рассказывал довольно ухоженный на вид изобретатель в широких роговых очках.
— Что, много пьете?
— Да нет, совсем наоборот.
— А почему вы тогда так говорите?
— Ну, ведь когда говорится «у меня проблемы с женщинами» — это отнюдь не значит, что у данного мужчины от поклонниц отбоя нет.
— Логично.
Впрочем, не всех устраивал формат интеллигентной беседы, и споры возникали буквально на ровном месте.
— Здравствуйте, — поприветствовал знакомого один из участников выставки.
— И вам того же, — откликнулся незнакомый ему человек.
— Да это я не вам, — попытался объясниться только что поздоровавшийся.
— То есть вы мне не здоровья, а смерти желаете? — возмутился незнакомец.
Тут Гаузен оглянулся на регистрационные пункты, один из которых он собирался занять в самое ближайшее время. На их месте тоже не наблюдалось особой гармонии:
— Гражданин Детородный, ваша очередь еще не подошла.
— Сколько вам можно повторять!
— Отдел жалоб — это другая дверь, — отвечала немолодая регистраторша.
Другой же регистратор, сотрудник НИИ средних лет, был куда менее формален, так как считал изобретателей отчасти своими коллегами:
— Как вас зовут? — начал он, решив сделать одолжение и заполнить форму за изобретателя.
— Меня зовут Володя.
— Значит так, Владимир…
— Я не Владимир, я Всеволод!
— Ну хорошо, Сева.
— Я вам что, Себастьян? Я же сказал, я…
— Мы это уже слышали, Василий, — судя по всему, регистратор имел проблемы то ли со слухом, то ли с памятью.
— Василий? Какой я вам Василий? Да вы что издеваетесь! — возмутился анкетируемый. Судя по его раздражению, этот спор продолжался довольно долго.
— Василий, вас не просили, — пожурил собеседника за вспыльчивость оформитель и вернулся к прежней рутине:
— Кстати, а какая у вас фамилия?
— Полесовский!
— Пылесоский? — не расслышал регистратор. — Что за фамилия такая? У вас в предках бытовой техники не было?
— Да как вы смеете?! Моя фамилия Полесовский!! Я из древнего шляхетского рода! — кипятился изобретатель с труднозапоминаемым именем.
— Так как, вы утверждаете, вас зовут? — снова уточнил регистратор.
— Хреннадий Собачинский! — не выдержал изобретатель.
— Неужели румын? — оживился регистратор, уже готовя к заполнению следующий пункт.
— Ну, не без этого, — неопределенно ответил участник выставки, который, похоже был уже готов на любой вариант, лишь бы закончить эту невыносимую процедуру.
Кто-то, не в силах дождаться выставки, демонстрировал свое изобретение коллегам и, не имея наглядной модели, объяснял принцип работы устройства по чертежу:
— Сколько лет вы занимаетесь изобретательством? — спросили у изобретателя.
— Сколько я себя помню, — с гордостью заявил он.
— А у вас хорошая память? — поинтересовались у него в ответ.
— А зачем вы спрашиваете? — замялся тот.
— Да потому что еще классик говорил: «Береги чердак смолоду». А у вас он, похоже, прохудился! — безапелляционно заявил один из присутствующих ученых.
— Вы заберете свои слова обратно, как только увидите мое изобретение в действии! Я придумал ветряной автомобиль! Это транспортное средство будущего! — защищался конструктор.
— С дуба рухнул? — предположил ученый.
— Чердак прохудился! — подытожил его коллега.
— У меня все просчитано! — не сдавался изобретатель. — На крыше ставится мельница, которая крутится во время движения от потоков встречного воздуха, и подзаряжается, практически полностью восполняя энергию, необходимую для продолжения пути.
— Насколько полностью?
— Думаю, прокатиться разок хватит, — уклончиво ответил изобретатель.
— С дуба рухнул! — подмигнул коллеге ученый.