Леонардо да Винчи и Братство Сиона

Принс Клайв

Учения Симона Волхва и Иисуса были в период ранней Церкви опасно схожи, вот почему Симона обвинили в том, что он пытался украсть христианское знание. Это является явным признанием, что его собственное учение было фактически сравнимо с учением Иисуса — до такой степени, что он был частью того же самого движения. [215]

Возникает искушение отбросить эти слухи, как брань при скандале — но, как мы видели, есть доказательство того, что Магдалина была сексуальным инициатором (осуществляющей инициацию) в традициях храмовой проститутки, которая должна была нести мужчине дар horasis — духовного просветления через половой акт. Джон Ромер в своей книге «Завет» уже открыто говорит о подобии:

215

Haskins,

р. 41.

«Елена Блудница, как называли ее христиане, была Марией Магдалиной Симона Волхва». [216]

И снова: есть и другая связь — через их вероятное египетское происхождение. Карл Лакерт говорит о Симоне:

«Как «отца всей ереси» его следует изучать сейчас не просто как оппонента, но и сознательного конкурента ранней христианской церкви — а может быть, и как потенциального союзника…

Из факта их общего египетского воспитания вытекает сила той угрозы, которую представлял собой Симон Волхв. Опасность заключалась в том, что его могли перепутать с самим Иисусом…». [217]

216

Romer, р. 194.

217

Luckert, р. 299.

Лакерт усматривает полное подобие в том, что он считает настоящей миссией двух проповедников. Он отмечает явную двойственность в проповеди Иисусом египетского учения еврейскому народу, но видит несомненную связь между начальной теологией иудаизма и теологией Египта. Он говорит о Симоне Волхве:

«(он)… считал, что его задача исправить то, что… пошло по неправильному пути, а именно, полную потерю женской божественной составляющей Тефнут-Махет-Нут-Исида из мужской головы бога». [218]

218

Там же, р. 305.

Этот тот самый мотив, которым, по нашей гипотезе, руководствовался Иисус в Иудее, и об этом же говорится в Levicon. Лакерт приходит к выводу, что Иисус победил Симона Волхва, только прибегнув к крайним мерам, включив в общую картину собственную смерть.

Однако эта картина резко меняется, если принять во внимание предположение о том, что Распятие, возможно, не закончилось смертью Иисуса.

Помимо подобия с Иисусом есть еще один неприятный — а для нас выступающий откровением — факт, связанный с Симоном Волхвом: он был учеником Иоанна Крестителя. Но мало этого, он к тому же был назван Иоанном своим преемником (хотя по причинам, рассмотренным далее, прямым преемником он не был).

Вывод из этого следует поразительный. Ведь Симон был известен как колдун и маг задолго до смерти Иоанна.

Это явно не случай блудного ученика, попирающего заветы учителя-аскета, как только он ушел со сцены. Если Симон был членом внутреннего круга Иоанна, он, возможно, выучился магии у Крестителя — как и другие ученики того же положения, такие как Иисус…

Вот что сказано в «Признаниях Клементина» III века:

«В Александрии Симон совершенствовал свои познания в магии, будучи адептом Иоанна, через него он усвоил религиозные доктрины. Иоанн был предтечей Иисуса…

…Из всех учеников Иоанна Симон был его фаворитом, но в момент смерти учителя он был в Александрии, и поэтому Досифей, другой ближайший ученик, был выбран главой школы». [219]

219

См. Mead, Simon Magus, p. 28ff.

Там

же приведены довольно запутанные нумерологические причины того, почему Иоанн имел тридцать учеников — предположительно, только членов внутреннего круга, — хотя на самом деле их было двадцать девять с половиной, поскольку один из учеников был ученицей, то есть ее нельзя было засчитать за полного человека. Ее имя было Елена… Это интересно, потому что в этом контексте позволяет предположить, что это была Елена Симона Волхва и что она тоже была ученицей Иоанна.

Когда Симон вернулся из Александрии, Досифей уступил руководство Церковью Иоанна ему, хотя и не без борьбы. Здесь снова мы сталкиваемся с особым значением Александрии в этой истории предположительно потому, что именно там главные протагонисты обучались магии.

Досифей тоже основал секту, названную по его имени, которая дожила до VI века. Ориген пишет:

«…некий Досифей Самаритянин вышел вперед и сказал, что он был Христос согласно пророчеству; с этого времени до сегодняшнего дня они стали Доситеянами, которые писали о Досифее и также рассказывали о нем, что он не попробовал вкуса смерти и все еще жив». [220]

Существование ереси самого Симона можно проследить до III века. Его непосредственным преемником был некто Менандр.

220

Foerster, Gnosis, vol. 1, p. 32.

Досифеяне «поклонялись Иоанну Крестителю как праведному учителю…Последних Дней». [221] Но тем не менее секты, как Симона, так и Досифея, со временем были Церковью уничтожены.

Очевидным следствием всего сказанного является то, что Иоанн Креститель был не случайным проповедником, выступающим перед чернью, но главой организации — и базировалась она в Александрии. Как мы видели, первые прозелиты движения Иисуса с изумлением обнаружили Церковь Иоанна в Эфесе, которая была организована там Аполлосом из Александрии. Этот же город был убежищем Симона Волхва — официального преемника Иоанна и известного соперника Иисуса, который тоже был самаритянином. Интересно, что христиане почитали предполагаемую гробницу Иоанна Крестителя в Самарии, пока она не была уничтожена в IV веке императором Юлианом Отступником (331–363), что позволяет предположить о существовании, по меньшей мере, раннего учения, связывающего Иоанна Крестителя с этой землей. (Может быть, притча о Добром Самаритянине был проницательной попыткой ублаготворить учеников Иоанна или Симона Волхва.)

221

Eisler, p. 254.

Однако даже в виде предположения никто не утверждает, что Симон Волхв был евреем, пусть даже из Самарии. Даже в самых злобных нападках на него Отцы Церкви никогда не упоминали о его еврействе, учитывая ту ярость, с которой в течение веков евреев обвиняли в убийстве Сына Бога, этот факт выглядит достаточно показательным. Как мы видели, Иоанн проповедовал неевреям и нападал на культ Иерусалимского Храма — саму основу иудейской религии. У него были, по всей вероятности, сильные связи с Александрией, но еще большее значение имеет то, что его преемник тоже был не евреем. Все это говорит о том, что Иоанн Креститель был не евреем, хорошо знакомым с египетской культурой.

Особо странным выглядит то обстоятельство, что первые Отцы Церкви, такие как Ириней Лионский, должны были проследить происхождение еретических сект именно к Иоанну Крестителю. В конечном итоге Евангелия приписывают ему изобретение обряда Крещения и считают, что он фактически проложил дорогу Иисусу. Но знали они правду об Иоанне или нет? Сознавали они, что он был не просто предтеча, но ожесточенный конкурент, которому поклонялись как Мессии? Признавали ли они поразительный факт, что Иоанн, по сути, вообще не был христианином!