Леонардо да Винчи и Братство Сиона

Принс Клайв

Став учеником Иоанна — поразительная аналогия с христианскими историями о Симоне Волхве, — Иисус (по словам Курта Рудольфа) «начинает извращать слово Иоанна и изменяет крещение в Иордане и становится мудрым через мудрость Иоанна». [232]

«Хаван гавейта» разоблачает Иисуса такими словами:

«Он извратил слова света и заменил их тьмой и обратил к себе тех, кто был моим, и извратил все культы.» [233]

232

Rudolph, 'Mandaean Sources', p. 398.

233

Цитируется no Drower, p. 9.

В книге «Гинза» говорится:

«Не верьте ему (Иисусу), поскольку он практикует колдовство и предательство.» [234]

Мандеяне

по своей невнятной хронологии ожидают пришествия человека по имени Анош-Утхра (Енох), который «обвинит Христа Римлянина, лжеца, сына женщины, кто пришел не из света» и «разоблачит Христа Римлянина как лжеца, он будет повязан руками евреев, преданные ему повяжут его, и тело его будет убито». [235]

234

Цитируется no Rudolph, p. 299.

235

Цитируется там же, р. 300.

В секте бытует легенда о женщине по имени Мирней (Мириам или Мария), которая убегает со своим любовником, чья семья с отчаянием ищет ее, чтобы вернуть (но не раньше, что вложит ей часть своего ума, что выражено весьма колоритным языком — она названа «сучкой в течке» и «растленными вратами»). Дочь «правителя Иерусалима», она начинает жить со своим мужем мандеянином в устье Евфрата, где становится пророчицей, сидящей на троне и читающей из «Книги Правды».

Если это аллегория путешествий и преследований секты — а выглядит это весьма вероятным, — то легенда свидетельствует о том, что когда-то еврейская группа объединилась с нееврейской, и в результате образовались мандеяне. Однако имя Мирийя и ее изображение как неправильно понятой и преследуемой «блудницы» напоминает нам о Магдалине, как и такие детали: она оставила дом и стала проповедницей или пророчицей. В любом случае достаточно интересно то, что мандеяне в качестве символа избрали для себя женщину. [236]

236

Разделы 33–35 в Sidra d'Yahya.

Мандеяне могут показаться антропологической диковинкой, потерянным и заблудившимся народом, для которого остановилось время, хотя они и подхватили обрывки чужих верований за эти века. Однако тщательное исследование их священных текстов указывает на очень интересное подобие их с другой древней литературой, которая имеет важное значение для нашего исследования.

Их священные свитки иллюстрированы изображениями богов, поразительно похожих на богов из греческих источников и египетских магических папирусов — тех, которые использовал Мортон Смит в своем исследовании. [237] Было проведено сравнение между доктринами мандеян и манихеев, последователей гностического проповедника Мани (216–276). По данным сравнительного анализа ученые пришли к согласию, что связанную с обрядом крещения секту Магхефсилах, к которой принадлежал отец Мани и в среде которой он вырос, можно считать религией мандеян (в общине исчезнувшей или остановившейся на пути во время долгого исхода в южный Ирак). [238] На доктрины Мани явно оказали влияние мандеяне, а его доктрины, в свою очередь, оказали сильное влияние на европейские гностические секты вплоть до и включая катаров.

237

См. plate IV в Rudolph, Mandaeism.

238

Drower, p. 3; Yamauchi, p. 80.

Такие ученые, как Дж. Р. С. Мед, указывали на поразительное сходство священных текстов мандеян с Pistis Sophia. Раздел «Книги Иоанна» под названием «Сокровища любви», по его мнению, является «эхом ранней редакции» этого труда. [239] Имеется еще большее подобие и с некоторыми документами Наг Хаммади, которые связаны с «крестильными» движениями того времени. Кроме того, отмечено подобие теологии мандеян и теологии по некоторым текстам из Свитков Мертвого моря. [240]

239

Mead, The Gnostic John the Baptizer, p. 16.

240

Gaster, The Dead Sea Scriptures, p. 21–22.

Наводит на размышления и тот известный факт, что мандеяне поселились в городе Харран в Месопотамии. До X века это был центр секты или учения, известного как Сабияне, которые занимают важное место в истории эзотеризма. [241] Они были философами-герметиками и наследниками египетского герметизма и оказали исключительно сильное влияние на тайные мусульманские секты, такие как секта суфиев, а суфии, в свою

очередь, оказали влияние на средневековую культуру Южной Франции, в частности на тамплиеров. Вот что говорит Джек Линсей в книге «Происхождение алхимии в греко-римском Египте»:

241

См.: Man, Myth and Magic, no. 43, p. 1213; Riffard, Dictionnaire de I'esoterisme, p. 154 и 294.

«Странный набор герметических верований, включая многое, связанное с алхимией, бытовал среди сабиян из Харрана в Месопотамии. Они существовали как языческая секта в исламе, по меньшей мере, два столетия.» [242]

Мандеян, как мы видели, современные мусульмане до сих пор именуют «сабиянами» (или Саббас), поэтому ясно, что именно их философия была столь влиятельна в Харране. И помимо герметизма, какими еще понятиями могли они одарить тамплиеров? Может быть, они передали им свое поклонение Иоанну Крестителю и даже тайные знания о нем?

242

Lindsay, p. 172.

Однако наиболее интересной является связь с загадочным Четвертым Евангелием. Курт Рудольф, который, вероятно, является сейчас лучшим специалистом по мандеянам, пишет:

«Старейшие тексты литературы мандеян сохранили для нас свидетельства из восточного окружения раннего христианства, которые могут быть использованы для истолкования некоторых текстов Нового Завета (в частности, касающихся Иоанна).» [243]

Мы уже показали, что многие уважаемые и влиятельные ученые, специализирующиеся на изучении Нового Завета, считают некоторые элементы Евангелия от Иоанна — в частности, «В начале было Слово…» пролога и определенные теологические высказывания — заимствованными из текстов, написанных последователями Иоанна Крестителя. Многие из этих ученых согласны, что эти тексты имеют общее происхождение: священные книги мандеян. Еще в 1926 году Г. Г. Шедер выдвинул предположение, что пролог Евангелия от Иоанна — с его Словом в женском роде — это «гимн мандеян, взятый из учения Крестителя». [244] Другой ученый, Е. Швейцер указал на подобие между эпизодом о Добром Пастыре в Евангелии от Иоанна Нового Завета и разделом о Добром Пастыре в «Книге Иоанна» мандеян и пришел к выводу, что источник у них был один. [245] Разумеется, в этом источнике понятие Доброго Пастыря было использовано по отношению не к Иисусу, а к Иоанну Крестителю: в Евангелии от Иоанна Нового Завета дано заимствование из книг мандеян/иоаннитов.

243

Rudolph, 'Mandaean Sources', p. 126.

244

Yamauchi, p. 24.

245

Там же, p. 126.

Такие комментаторы, как Рудольф Балтманн, пришли к выводу, что современные мандеяне являются истинными наследниками последователей Иоанна — они и есть неуловимая Церковь Иоанна, которую мы обсудили выше. Хотя есть достаточно веские причины считать, что современные мандеяне являются одним из ответвлений выжившей Церкви Иоанна, все же было бы полезным просмотреть резюме выводов Балтманна, сделанное У. Шмиталем:

«С одной стороны, Иоанн (Евангелист) выказывает хорошее знание гностической концепции мира. Источник фраз, которые Иоанн переделал или которые он заимствовал без изменений, выглядит гностическим. Аналоги мы находим в текстах мандеян, у которых наиболее древние элементы текстов восходят ко времени примитивного христианства.» [246]

246

Цитируется там же, p. 30.

Более того, выдвинуто предположение, что апокалипсические материалы в Q, документе, который является источником Евангелий от Матфея, Марка и Луки, взяты из того же источника, что и «Гинза», [247] — есть даже гипотеза, что христианская баптистская церковь основана на ритуалах мандеян. [248]

Следствия этого плагиата в манускриптах поразительные. Могло ли случиться такое, что столь большое количество материалов, так бережно лелеемых поколениями христиан, как относящиеся к Иисусу или даже являющиеся его подлинными словами, посвящены совсем другому человеку? И был ли этот человек злейшим соперником Иисуса, пророком, который вовсе не предсказывал пришествие Иисуса, но был предметом поклонения в качестве Мессии сам — Иоанном Крестителем?

247

Там же, р. 35.

248

Там же, р. 176.