Леонтоподиум
Шрифт:
«Похоже, я схожу с ума в одиночку», – решила Марго. «Вызывать тяжелые воспоминания» – это было совсем не то, что она чувствовала в столовой.
– Ну и зачем тогда ты-то полезла в драку? – спросила она Нину.
– Мне показалось, тебе нужна помощь.
– Класс. В следующий раз подожди, пока я попрошу об этом.
– Ты невыносима, – покачала головой Нина.
– Я стараюсь.
В этот момент дверь в кабинет директора открылась, и вышла Кира. На лице девушки было ее неизменное выражение непробиваемого спокойствия. За ней показался Евгений Борисович.
– Сергеева,
Марго подчинилась. Она была в кабинете директора второй раз в жизни. В первый раз с ней была мать, они пришли на собеседование после всех необходимых формальностей. Марго улыбнулась про себя, вспомнив, как переживала тогда. Накануне медкомиссии она выкурила сигарету с марихуаной и здорово перетрусила, когда выяснилось, что на медосмотре нужно будет сдавать анализ крови. Марго тогда проявила просто чудеса ловкости и креативности, но, как выяснилось, ее опасения были напрасны, марихуану никто не искал, иначе бы ее непременно запалили по анализу мочи, о котором она тогда, по малолетству и скудости ума, даже и не подумала.
За три года ничего не изменилось – разве что на стене за спиной директора прибавилось несколько рамок с грамотами.
Евгений Борисович не предложил девушке сесть, видимо для того, чтобы она осознала серьезность ситуации. Выдерживая театральную паузу, директор поправил очки и оглядел Марго сверху вниз.
– Итак, Маргарита, что произошло?
– Как вам уже, наверное, сказали, я разбила телефон Алфимовой и облила ее соком. А потом, когда на меня напала Юденич, я с ней сцепилась, – Марго напустила на себя самый беспечный вид, на какой только была способна.
– Зачем ты спровоцировала конфликт?
– Музыка с телефона Анны мне мешала. Кроме того, включать проигрывающие устройства в столовой запрещено.
– И ты решила устранить столь вопиющее нарушение дисциплины? – съязвил Евгений Борисович.
– Типа того.
Директор скрестил руки на груди и недовольно поджал тонкие губы, совершенно не сочетающиеся с его крупным мясистым лицом.
– Боюсь, Маргарита, ты не понимаешь сложность своего положения.
Марго не ответила.
– В нашей школе подобное поведение недопустимо. Мне жаль, но тебе придется покинуть нас.
– Ладно.
– Ладно? – брови директора взлетели до самых корней волос. – И это все, что ты можешь сказать?
– Могу еще напеть «Прощание славянки», – Марго решила, что терять уже нечего и можно перестать изображать вежливость.
– Уйди вон, – устало махнул на нее рукой Евгений Борисович.
Марго растерянно добрела до своей комнаты. Произошедшее за последние два часа казалось ей каким-то несуразным сном: надо же, на пустом месте вылететь из школы.
«Что скажет маман? Плевать. А отец? А он вряд ли в курсе, где учится его дочь. А может, даже и не в курсе, что у него вообще есть дочь. Странно, но я совсем не переживаю, – подумала Марго. – Эта школа или другая – какая разница!»
Марго достала из-под кровати чемодан и побросала туда свой небогатый гардероб. Мать каждый квартал закупала ей новые вещи, но Марго предпочитала несколько любимых джинсов с футболками или свитерами по сезону.
Едва Марго закончила сборы, как в дверь постучали. На пороге снова обнаружилась Нина. С сияющим выражением лица.
– Что надо? – раздраженно спросила Марго.
– Я все уладила. Евгений Борисович просил передать, что ты остаешься, но тебе придется сходить на серию консультаций с психологом, – сообщила Нина.
– Что? – Марго почувствовала, как в ней закипает ярость. – Кто тебя просил говорить с ним обо мне? Мне не нужно твое покровительство! Чего ты вообще ко мне прицепилась?
– Я всего лишь хотела помочь, – пролепетала Нина, не ожидавшая такой реакции, – я сказала директору, что ты переживаешь из-за того случая с Розой и музыка тебя расстроила.
– Вот спасибо! Теперь меня будут считать истеричкой!
– После твоей выходки в столовой тебя и так будут считать чокнутой, – вмешалась в разговор Кира.
Нина и Марго обернулись на голос. Кира сидела на подоконнике общего блока и курила.
– Тут в коридоре нет датчиков дыма, а в комнатах есть, – объяснила она удивленным соседкам, стряхнув пепел в форточку. – В общем, дамы, все мы хороши, поэтому давайте все сейчас заткнемся и разойдемся по своим комнатам.
– Да, пожалуй, – согласилась Нина, направившись к своей комнате, похоже, она рада была ретироваться.
Марго с оглушительным хлопком закрыла дверь.
– И ты не чокнутая – это нормальная человеческая реакция, – услышала она напоследок голос Киры.
«Может быть, и нормальная, – подумала Марго, вспоминая охвативший ее в столовой страх, – в конце концов, я не большой специалист по эмоциям».
***
Теперь, вернувшись в жизнь Марго, Роза никак не желала убираться. Ее образ то и дело всплывал в мыслях и даже снах девушки. Но образ-то еще ладно. Гораздо больше Марго раздражала эта проклятая музыка, крепко засевшая в ее голове. Она даже подумывала сказать об этом психологу, с которым виделась через день, но решила, что подобное признание только продлит их нудные ненужные встречи на год-другой.
И когда в очередной раз мелодия снова назойливо вернулась во время написания эссе по английскому, Марго раздраженно вбила в поисковую строку гугла «Криста новый ремикс». Ткнув наугад одну из многочисленных ссылок, Марго наткнулась на любительскую запись с недавнего концерта. Из описания следовало, что это концерт в Казани 22 марта, а Вадик и Павлик – «зе бест фореве». Поморщившись от многочисленных восторженных комментариев под роликом, Марго запустила видео.
Запись, как и следовало ожидать, оказалась ужасной – сцену с маленькими фигурками исполнителей было едва видно, а звук смешивался с шумом толпы. Как ни странно, на этот раз музыка вызвала у Марго гораздо меньше эмоций – да, ей снова стало не по себе, в горле появился ком, а ладони вспотели, но, в принципе, было терпимо.