Лепестки Мугунхва
Шрифт:
– Хм! И где мы его возьмём?
Баатарган усмехнулся.
– Я его уже сделал.
Её глаза в изумлении расширились:
– Так ты хочешь сказать?!.. Это что?! Твой сын, что ли, будет?
– Разве ты не довольна? Зачем подбирать кого попало? А так всё – таки наша кровь.
Глядя вдаль, Чулуунцэцэг задумчиво улыбалась.
– А ты, оказывается, не такой дурак! Называть сыном своего племянника мне будет гораздо приятней. А кто его мать?
– Какая разница? Кстати, их несколько. Ведь вдруг родится девочка. А так какая – нибудь из них всё равно родит сына. Ну а потом
– Ох – ох – ох! Беру свои слова обратно, братец! Всё – таки ты здесь чему – то научился. Так что за хребет свой можешь не беспокоиться, – улыбаясь, королева подняла ладони перед собой, собираясь похлопать, но вдруг на мгновение застыла и резко повернулась к брату. – Кстати, если ты перестал быть дураком, может, вспомнишь, о чем я тебя просила узнать?
Баатарган неуютно повёл плечами.
– Да помню я всё. Но пока…
Поджав губы, он отрицательно помотал головой. Чулуунцэцэг, резко поднявшись, отвернулась.
– Это, конечно, не так важно. Но все эти слухи…
– Какие слухи? Я ничего не знаю.
Она задумчиво принялась опять кормить рыбок.
– Говорят, что когда – то наш супруг по велению королевы – матери сослал куда – то в Китай свою любимую наложницу.
– Что?! По прихоти старухи отправил любимую жен – щину?!
– В Корё даже король должен почитать родителей. Но дело не в этом. А в том, что, как говорят, уезжала она беременной. И все наши недруги подливают масло в огонь, намекая, что где – то на свете есть наследник царства Корё корейской крови.
Осознав теперь важность просьбы сестры, Баатарган досадливо цокнул языком.
– Я дважды посылал своих самых надёжных людей. Но… Караван тот просто пропал. Да и столько лет прошло. Я думаю, где – нибудь в пустыне на них напали разбойники или наши монголы. Сама знаешь, что после этого остаётся.
Послышался какой – то шум. По дорожке со стороны дворца бежали трое: один в синем облачении корейского чиновника и двое монгольских нукеров почётной стражи. Остановившись в нескольких шагах, все трое упали на колени.
– Ваше величество, королева! Важные известия!
Баатарган встал между ними и сестрой, широко расставив ноги и скрестив руки на груди.
– Говори!
Чиновник чуть приподнял голову, продолжая смотреть в землю.
– Приехал посол из Мин! Он привёз письмо.
– Кому? Королю или нашему наместнику?
– Нет. Он привёз письмо китайского императора народу царства Корё, с приказом прочитать его публично на дворцовой площади.
– Что?! Как он посмел?! Почему посла сразу не зару-били?!
– Извините, хан Баатарган, но он посол императора Поднебесной. Было бы невежливо… Тем более что такой случай уже был, и последствия…
Сжав кулаки, Баатарган сверкал глазами, не замечая, как его левое колено дёргается, словно пытается оторваться от ноги.
– Где письмо?
Чиновник протянул свиток.
– Что ты мне суёшь?! Читай!
Чулуунцэцэг усмехнулась. Всем было известно, что Баатарган не умел читать.
Поклонившись, чиновник выпрямился и начал читать:
«Долгие века царство Корё было младшим братом Великой Поднебесной империи. Но много лет
Сегодня Великое Срединное царство избавилось от туч этой мерзкой саранчи и выражает сожаление по поводу оскорбительного положения братского народа Корё. И, в желании протянуть руку помощи младшему брату, император Великой Поднебесной империи возвращает утраченную много веков назад и хранившуюся всё это время в одном из горных храмов, древнюю корейскую реликвию – Священный Камень Тангуна, [4] чья великая мощь, несомненно, вернёт силы корейскому народу в обретении утраченного достоинства».
4
Тангун – мифологический прародитель всех корейцев.
Баатарган в ярости чуть было не зарубил чиновника, который и без того уже где – то глубоко-глубоко внутри почти умер. Сжав побелевшими пальцами позолоченную рукоятку меча, хан всё же сдержался и с шумом выдохнул.
– Где сейчас этот посол?
До чиновника медленно доходило, что сегодня самый счастливый день его жизни. От радости он неосознанно кивал головой.
– После церемонии его пригласил к себе на обед советник Ли Гвансик. [5] Он сказал, что хотел бы услышать мнение китайского посла о корейской кухне.
5
Гвансик – сеющий свет (кор.).
– Что?! Опять этот…
Оборвав себя на полуслове, Баатарган отвернулся в сторону и жестом приказал им удалиться. Все трое встали. Монголы поклонились и, развернувшись, зашагали в сторону дворца. Чиновник, кланяясь и пятясь задом, последовал за ними. Баатарган, в задумчивости покусывая верхнюю губу, опять уселся на каменный парапет.
– Что – то я слишком часто стал слышать про этого Гвансика. Хотелось бы знать, какие «кулинарные секреты» они там обсуждают.
– Разве у тебя мало «своих ушей»? – Королева помахивала веером, проницательно глядя на брата.
– О! Этот Гвансик не так прост. Последнего нашего шпиона, посланного за ним, нашли мёртвым за столом в таверне. Поперхнулся фазаньей косточкой. Наш врач не нашёл никаких следов.
– Ну, может, он и на самом деле просто поперхнулся?
– Только не этот. Этот был очень хорош. Он пришёл к нам два года назад из земель Мохэ [6] и до сих пор только радовал своими талантами. Он не мог вот так просто взять и подавиться костями!
– Гвансик, Гвансик… Ему лет под сорок? Вечно улыбается так издевательски, да? Он, кажется, из проминской партии?
6
Мохэ – народ, проживавший на севере Маньчжурии.