Лэрд, который меня любил

Хокинс Карен

Бабушка широко улыбнулась и поднялась, чтобы порыться в небольшом письменном столе в углу комнаты.

— Вот оно. Это — решение твоих проблем. — Она вложила что — то в руки Кейтлин.

Кейтлин уставилась на крохотный пузырёк, закрытый резной пробкой:

— Но…

— Четыре капли этого в его питьё — и он не сможет пошевелиться два, а то и три часа. Ты сможешь плавать перед ним в фонтане, а он не сможет даже никого позвать, чтобы погубить тебя. — Бабушка усмехнулась: — Он даже моргнуть не сможет.

— Это опасно?

— Четыре капли — нет. Даже восемь.

Вот если ты дала ему двенадцать или больше, я бы забеспокоилась, но здесь, в этой бутылочке, столько и не наберётся.

Кейтлин сомкнула вокруг пузырька пальцы:

— Бабуля, спасибо тебе.

Бабушка вздохнула и накрыла рукой руку Кейтлин:

— Милая, я не решаю твою главную проблему, и ты это знаешь. С ней тебе придётся справляться самой. — Она поцеловала Кейтлин в лоб. — Но ты умная девочка, да, и я знаю, ты справишься с этим. Просто пообещай мне, что когда подойдёт время, ты прислушаешься к своему сердцу. Оно подскажет тебе, что делать.

— Обещаю, бабуля… Но я не думаю, что у нас с МакЛином настанет такое «время». Это просто невозможно.

— Поживём — увидим, дорогуша.

Затем бабушка сменила тему и заговорила о сестре Кейтлин Трионе, и как она отлично управляется со своими падчерицами, и о лошадях, которых выращивает лорд Хью в своём имении.

Кейтлин слушала, весьма заинтересованная тем, как всё это удаётся её сестре — близняшке. Но в глубине её сердца другой голос нашёптывал ей, что её душевная боль только начинается.

Глава 20

Глупец тот, кто пытается обмануть своё сердце.

— Милорд! Я должен просить вас сменить этот костюм.

— Нет.

— Пойдут разговоры.

— Ну и пусть. Он мне нравится. — Александр взглянул на себя в зеркало. Он был одет в высокие, до колен, сапоги из густого меха, стянутых кожаной шнуровкой, и в длинный килт ниже колен. Меховая шотландская сумка свисала с широкого кожаного пояса на его талии так, чтобы полы килта не развевались на ветру. Широкая полоса килта поднималась на грудь и была перекинута через плечо.

— Милорд, оденьте хотя бы рубашку к вашим… — МакКреди передёрнуло, — юбкам.

— Я отправляюсь на маскарад Джорджианы в качестве моего предка Дункана МакЛина. Он никогда не носил дурацких рубашек, вот и я не буду.

— Он был варваром, милорд.

— И я им буду сегодня вечером. Открывай дверь, МакКреди.

Вздохнув от неудовольствия, лакей сделал, как было велено.

Александр провёл весь день верхом, гоняя по полям Роксбургов так долго, как только мог. Скачка прояснила его мысли, правда, так и не принесла настоящих ответов. Когда она проиграет пари, а она его обязательно проиграет, я возьму её в любовницы на две недели. Стоит ли рисковать усложнить всё ещё больше? Но смогу ли я устоять перед эдакой возможностью?

Ему казалось, что не сможет. Мысль заполучить извивающуюся от страсти Кейтлин на две чувственные недели заставило его тело заныть. Проклятье, как же он её желал!

В глубине его души возник шепоток: И это всё? Это

всего лишь вожделение? Или ты всё — таки так же слабоволен, как и Чарльз?

Он остановился на верхней ступеньке и посмотрел вниз в холл. Где она, кстати? Она покинула дом сразу после него; он видел, как она залезала в карету как раз в тот момент, когда он пустил лошадь вскачь.

Он наблюдал, как карета выезжает на дорогу, и даже чуть было не последовал за ней, но сумел подавить в себе этот глупый порыв.

Вместо этого он устроил себе жестокие скачки, попытавшись сжечь хоть немного похоти в своих венах тяжёлыми физическими упражнениями. Когда он наконец вернулся домой, его проинформировали, что Кейтлин ещё не вернулась, и что остальные гости уже разошлись по своим комнатам, чтобы принять ванну и переодеться к маскараду. Джорджиана пригласила немалое количество местных гостей и предвидела давку, что очень устраивало Александра. Чем больше толпа, тем легче ему будет умыкнуть Кейтлин для приватного разговора, когда он в конце концов выиграет это состязание.

Когда он спустился по лестнице, бал уже был в разгаре. На нижней ступеньке он прошёл мимо маркизы Треймонт. Одетая в бледно — зелёное платье с шёлковыми цветами, она, по — видимому, представляла собой весну — привлекательный выбор для того, у кого такая белая кожа и такие рыжие волосы. Её взгляд застыл на его килте, и она запнулась на ступеньках, густо покраснев. После чего отвернулась и поспешила отойти.

Александр улыбнулся во весь рот. Сегодня вечером ему хотелось всех по — максимуму вогнать в шок, взволновать это душное болото. Он устал изображать вежливого гостя, а это определённо даст повод для сплетен. Мысль доставила ему удовольствие, и он заважничал ещё больше, когда входил в гостиную.

Несмотря на то, что комната была полна феями весны, принцессами и ледяными волшебницами, Кейтлин сразу бросилась ему в глаза. Он остановился как вкопанный, ноги буквально вросли в пол. Она была одета в платье, которое, казалось, было сделано из серебряной ткани. Серебро обычно бледнит большинство блондинок, но Кейтлин со своими густыми волосами из чистого золота и тёмно — карими глазами, казалось, просто светилась в нём; все краски в ней каким — то необъяснимым для него образом стали ярче и насыщенней.

Платье её было в средневековом стиле, с круглым вырезом и с рукавами, закрывавшими кончики её пальцев. Волосы спадали вниз, заплетённые на одну сторону, — в стиле, напоминавшем о давно ушедших временах. В длинной косе не было никаких украшений, она держалась сложно заплетённой чёрной лентой. Он застыл, размечтавшись, как будет выглядеть эта роскошная коса в распущенном виде, когда золотые пряди вновь заструятся по нему самому и по его подушкам.

Александр с усилием прогнал эту картину из головы — он не мог себе позволить живо реагировать, будучи в килте. Поблизости леди Элизабет наткнулась взглядом на него и его костюм. Она стала так открыто его разглядывать, что её спутница повернулась посмотреть, на что это она так среагировала, и обе женщины уставились на него, не в силах отвести взгляд.