Лес душ

Ли Лори

– Глупая девчонка, – бормочет Кендара, убирая кинжал. Она открывает шкафчик, криво висящий на стене рядом. – Я не хочу, чтобы эта гадость была в моем доме. – Осыпая меня проклятиями, она шарит по полкам, которые битком забиты всякой всячиной.

Я снова бросаю косой взгляд на камин и обгоревшие остатки герба. Не желая признавать этого, я все же ее понимаю. Когда-то на эвейвианских гербах был выткан белый сокол, вцеплявшийся когтями в веточку цветущей сливы. Однако когда королева Мейлир заполучила трон восемь лет назад, она сменила герб на серебряную луну, символ Бледной Сестры, что навлекает несчастья и беды.

– Поэтому

ты отправила меня выкрасть герб? – спрашиваю я. Дым вьется по комнате, тусклый и едкий, жалящий глаза и оседающий у меня на языке и в глотке. Кендара все еще занята, так что я подхожу к балкону, где воздух чище.

С высоты нашей башни столица Вос-Тальвин выглядит, как огромное, неуклюжее нагромождение камней и статуй, но кое-где виднеются еще и изогнутые зеленые крыши. Дальше, за городскими стенами, земли стелются далеко на юг, точно цветущая парча, вышитая золотыми нитками раннего утра. Ленты теней тянутся вдоль горизонта, привлекая мой взгляд к восточным границам. Даже на таком расстоянии этот вид вызывает холодок, бегущий по моему позвоночнику. Мертвый Лес украшает восточную границу как морщинистая, мертвенно-черная линия сгоревшей материи.

– Я давала тебе задание выкрасть герб со сторожевой башни, – говорит Кендара, снова привлекая к себе внимание. Я возвращаюсь и сажусь рядом с камином, пока она вытаскивает что-то крошечное из шкафчика. – Но я же не говорила тебе приносить герб мне.

– Ну что ж, теперь я даже не смогу повесить его обратно, – говорю я, но наша пустая перебранка уже забыта, когда она кладет браслет на стол передо мной. Быстро глянув на Кендару, которая кивает, разрешая мне прикоснуться, я провожу пальцами по узору, выгравированному на украшении. Гладкая поверхность блестит, как белый нефрит. – Из чего он сделан?

– Из кости тролля.

Мой палец замирает на браслете. Заинтригованная, я наклоняюсь ближе, чтобы его рассмотреть. Браслет не толще, чем мой мизинец.

– Я бы и не подумала, что у троллей кости такие тонкие.

Кендара хмыкает, я давно уяснила, что она всегда так делает, когда недовольна моей необразованностью. У нее припасено для меня много разного рода хмыков.

Взяв браслет в руки, я поворачиваю его к солнцу, лучи которого просачиваются через окно балкона и рассеиваются в задымленном воздухе комнаты. Отполированная поверхность отражает красивых солнечных зайчиков, оттенки которых различаются, начиная цветом теплого масла и заканчивая насыщенным желтым, как старинные пергаменты. Ювелир, что изготовил браслет такого изогнутого вида из кости, сохранил его естественную элегантность. Металлическая застежка сделана в виде лепестков лотоса, что позволяет снять пластинку на кости и надеть браслет. Он прекрасный, но в то же время и пугающий, учитывая его происхождение.

– Это тебе, – говорит Кендара.

Я чуть не роняю украшение. Однако быстро прихожу в себя, сжимая тролличью кость в кулаке.

– Я… эм. Спасибо. Это очень… любезно. – Я щурюсь. – И непривычно. Почему ты отдаешь его мне?

Кендару можно описать многими словами, но точно не как любезную женщину. Именно поэтому я и восхищаюсь ею отчасти. Она никогда не станет притворяться кем-либо, всегда останется ворчливой и прямолинейной, в любой ситуации.

Кендара отворачивается, однако я успеваю заметить, как она слегка поджимает губы.

Не улыбается – Кендара вообще никогда не улыбается, – однако мышцы вокруг ее рта дрожат и изгибают губы, как будто она пытается спародировать улыбку. Однако этого вполне достаточно. Настоящая улыбка выглядела бы почти точно так же.

– Тролли являются существами медлительными, однако очень сильными, – говорит она мне. Получается, мне самой придется расшифровать назначение браслета. – Любой, кому не посчастливится попасть в лапы тролля, вряд ли проживет достаточно долго, чтобы поведать другим об этом.

– Но ты говоришь так, как будто испытала подобное на собственном опыте. – Я открываю часть кости, прикрепленную к металлическому лотосу, и обвиваю браслет вокруг своего запястья, прежде чем закрепить деталь обратно на место. Он такой легкий, что едва осязаемый.

– У меня очень много опыта, однако все это не твоего ума дело. – Кендара беспокойно перемещается по своей мастерской, возвращая флакончики с неизвестными жидкостями в шкафы, а книги складывая обратно на полки.

– К счастью, ты вряд ли столкнешься с троллями в Эвейвине. Или вообще где-либо на Тие. Последняя их колония погибла вскоре после того, как шаманы забрали себе восточные земли.

Насколько же древний тогда этот браслет, если ни одного тролля уже нет в живых на Тии на протяжении тысячи лет? И подобная вещь, должно быть, очень редкая и дорогая.

– Полагаю, это не означает, что ты отправишь меня на поиски свежих ребер, чтобы сделать ожерелье в комплект?

– Все знали, что троллей почти невозможно одолеть с помощью магии, – говорит она, совершенно меня игнорируя. Еще один из ее многих талантов.

И хотя я понятия не имею, зачем ей все эти книги, ведь я прочла их все, каждый томик, что она умудрилась уместить на своих бесчисленных полках, я все-таки помню один параграф, где объяснялось, как останки могущественных чудовищ, таких как тролли, сохраняют в себе некоторые магические качества, какими обладали при жизни. Шаманы часто делали амулеты, как этот браслет, из костей таких чудовищ. Однако не украшения.

– Это талисман, – говорю я, поворачивая браслет на своем запястье. Он все еще прохладный, хотя должен был уже нагреться от моего тела.

В зависимости от того, из какого существа сделан талисман, кости могут не только защищать от внешней магии, но и даровать магические таланты сами по себе. Или же усиливать и менять способности их владельца. Такие талисманы большая редкость.

Но кость тролля?

– Защита от магии, – моя улыбка становится шире, а сердце ускоряется, как птица, вспорхнувшая в небеса, которая очень долго мечтала о свободе. – У меня будет защита от магии?

Неужели момент, о котором я грезила на протяжении последних четырех лет, наконец-то настал? Неужели она наконец-то даст мне звание своего официального подмастерья?

– Почти у всех вас есть, – бормочет она. Я мысленно осыпаю ее проклятиями из-за того, что ее слова вызывают у меня дрожь – мало того, что она оскорбляет меня, намекая, что мне нужна защита, так еще и напоминает, что я не единственная из ее учеников. Осознание того – страх того, – что я с легкостью могу потерять все, ради чего трудилась все эти годы, и мое место может занять один из моих безымянных противников, никогда не покидает мои мысли.