Лес мертвецов
Шрифт:
Значит, врач-гематолог вел то же расследование, что и Жанна. Однако у него были сведения, которыми она не располагала. Знал ли он историю Хоакина? Опасался ли угрозы со стороны убийцы-аутиста? Что связывало его с Нелли Баржак, которой он отправил посылку?
Эва Ариас открыла портфель и достала книгу. Это оказался один из тех томов в серебристых обложках, что находились в кабинете Мансарены. У нее в сумке, подумала Жанна, тоже лежит такой…
— Вы, конечно, заметили, что у него вся библиотека состояла из одного и того же издания?
— «Тотем и табу» Фрейда.
— Вам известно, что в странах Центральной
— Нет, я и понятия не имела. Но в любом случае это не объясняет, зачем ему понадобилось столько экземпляров одной и той же книги.
— Не объясняет. Зато замыкает круг.
Эва Ариас опустила глаза на книжку, на обложке которой играли отсветы мигалок.
— Когда я была студенткой, сразу после революции, я тоже интересовалась психоанализом. Даже собиралась писать диссертацию о значении этой дисциплины для развития демократии в нашей стране. Юношеские мечты. — Она потрясла книгой. — Вы ее читали? Знаете, о чем она?
Жанна попыталась вспомнить, о чем ей говорил Феро. Бесполезно.
— Нет, не знаю.
— О каннибализме. По Фрейду, история человечества начинается с первобытного убийства отца. Мужчины клана убили отца и съели его. Все плохо, что плохо кончается.
43
Переступая порог «Интерконтиненталя», Жанна испытала ощущение, что все вокруг мгновенно узнали об убийстве. От нее воняло мертвым мясом. Она несла на себе след преступления. В атмосфере уюта и роскоши она выделялась грязным пятном.
Она пересекла кондиционированный холл и, дойдя по патио отеля, снова нырнула в удушающую жару. Остановилась возле обсаженного пальмами бассейна, полюбовалась бирюзовой поверхностью подсвеченной воды. И поняла, что ошибалась. Это место оказалось сильнее, чем она думала. Проклятие не могло проникнуть сквозь эти стены, как масло не в состоянии проникнуть сквозь толщу воды. Ее мрачное настроение оставалось при ней, но шикарному отелю было на это в высшей степени наплевать.
Она устроилась в шезлонге и погрузилась в размышления. Зачем она пустилась в путешествие? Оправдает ли оно ее планы? Она хотела заполучить себе это дело. Упрашивала, надеялась, интриговала. Делала все, лишь бы не выпустить его из рук. Теперь дело у нее. Пусть не официально. Все равно моральную ответственность за ход следствия отныне несет она. Ну и что? Разве она счастлива? Что хорошего в том, что она по уши увязла в этой трясине крови и жестокости? Нет, так ставить вопрос нельзя. Она обязана обезвредить убийцу. Отомстить за Франсуа Тэна, за остальных жертв. И баста. Главное ее преимущество в том, что она его ни капли не боится. Словно первое же ее знакомство с Хоакином, явившимся в кабинет Феро, создало ей мощный иммунитет против страха.
Ее рассуждения прервал подошедший официант.
— Диетическую кока-колу без сахара, роr favor.
Поглубже усаживаясь в шезлонге, она почувствовала у себя в сумке что-то твердое и угловатое. «Тотем и табу» Фрейда. Она пролистала книгу. В памяти всплыли слова Эвы Ариас. Жанна тоже пережила период увлечения Фрейдом, в период депрессии. Как и многие другие, она пыталась отыскать в его трудах ключи, объясняющие, что творится у нее в голове и почему с ней не все ладно. Однако данное направление исследований великого уроженца Вены никогда раньше ее
Повертела томик в руках. Ничего особенного. Перевод на испанский. Обычный книжный формат. Издано университетским центром в Мадриде. Зачем Мансарена скопил у себя такую прорву экземпляров? Может, в тексте перевода содержится шифр? Или шифром служил порядок расстановки томов? Тьфу, бред…
Ей принесли кока-колу. Она отпила глоток и даже вздрогнула. Контраст между ледяной свежестью напитка и окружающим зноем словно расколол ее пополам. Каждый пузырек газа взрывался в глубине горла крошечным морозным спазмом.
Странно, но это неожиданное ощущение словно наделило ее новой мощью. Она опять взялась за книгу. Прощупала со всех сторон. Передняя обложка. Задняя обложка. Страницы. Теперь она не сомневалась: книга таит какой-то секрет. Еще раз пролистала страницы, провела пальцами по картону переплета, рельефным буквам названия.
Она нашла.
Под обложкой было спрятано письмо. Чтобы достать его, оказалось достаточно отодрать клеевую прокладку. Жанна аккуратно вынула бумажный лист. Конечно, следовало вначале натянуть перчатки, но она, похоже, успела усвоить никарагуанские привычки.
Пока она его вытаскивала, ее посетили две мысли. Во-первых, вспомнились слова Эмманюэля Обюсона, любившего повторять: «Ни один следователь не застрахован от случайного везения». Она утащила книжку — ту самую, что Эдуардо Мансарена держал под руками, на своем письменном столе, — и именно в ней обнаружился тайник. Во-вторых, благодаря слепой удаче она стала обладательницей улики, которую безуспешно искал убийца, перевернувший вверх дном весь кабинет.
Жанна осторожно развернула сложенный вчетверо листок. Письмо. Написано от руки. На испанском. Она забормотала себе под нос перевод.
Эдуардо!
Вы были правы. Зло здесь, в Формосе. Сам я ничего не видел, но выслушал очевидцев. Все индейцы говорят примерно одно и то же. В Лесу мертвецов поселилось зло.
Но главное, мне удалось добыть кое-что важное. Образец крови одного из зараженных. Это мужчина, мы гнались за ним через лагуну и ранили его. Вы же знаете эти места и поймете, почему я не решился преследовать его дальше, в лесу. Но эти несколько капель я собрал со всей возможной тщательностью. Надеюсь, вам их хватит, чтобы сделать необходимый анализ.
Если вы читаете это письмо, значит, образец до вас дошел. Обращайтесь с ним с предельной осторожностью. У меня есть все основания предполагать, что болезнь заразна. Молю Господа, чтобы он защитил нас. Неужели мы приоткрыли двери ада?
Первой странностью было место, упомянутое вслед за подписью и датой. Кампо-Алегре, Формоса. Жанна не знала в Никарагуа ни одного населенного пункта с таким названием. Зато в Аргентине, на северо-востоке страны, в одном из самых глухих ее уголков, существовала такая провинция. Жанна снова перечитала письмо. Эдуардо Мансарена отправил человека в Аргентину с поручением собрать свидетельства заражения. Может, он боялся, что импорт тамошней крови вызовет пандемию у него на родине? Или, напротив, испытывал личный интерес к некоему загадочному «злу»?