Лес проснулся
Шрифт:
— «Нельзя бояться…». Это ты под аллилфанолом так говоришь.
— Тебе дать? В сумке наркоты, как у дилера в новосибирском метро.
— Нет. Мозги нужны чистые.
— Так, по поводу дрона — что? Может раньше выслать?
— Не знаю Скиф. Вообще батя у меня аккуратист. Дисциплина во всем. Один раз только на моей памяти выпил, и то после этого, заставил соседа, который нам в стену дрелью тарахтел, маршировать по лестничной клетке. Сначала соседа, потом его жену, что за мужем в коридор выскочила.
— Уржаться. И что?
— Что? Так и маршировали, — он
— А менты что?
— А что менты? Говорю же, сзади его не ждали. Они и стволы из кобуры достать не успели, а у бати «Леваш» в руках. Скандал потом был. Но замяли.
Чтобы не расхохотаться пришлось руку прикусить. Да нормальный он парень! И чего все бочку на него катят? Как красиво солнце в просвет листьев светит!
Ефим продолжал:
— Отец рассказывал, что в молодости пил много. Он сразу после учебки попал на какую-то войнушку, до сих пор засекреченную. И вроде там горячо очень было. Признавался, что когда на Землю вернулся долго без канонады уснуть не мог. Тогда и пить начал. Когда понял, что спивается, завязал.
— Стой! — я схватил его за плечо, — слышишь?
— Нет. Что?
Это был пока даже не звук. Просто легкая волна прошла по земле и по воздуху.
— У тебя глюки. Тихо все.
— Слушай.
Тоже самое, но теперь еще и задрожала земля. Судя по выражению лица лейтенанта, это он почувствовал.
— Это там, за…, — я споткнулся, подбирая выражения. Деревья бора напоминали и пихту, и ель, но с широкими хвойными иголками и обвешанные узловатыми красными лианами, — за деревьями вообщем.
Непривычно, когда в знакомый по-своему, пейзаж, вкрапливаются такие вот мелочи. Обычные, казалось бы, деревья. Почти как земные, но не зная названий, путаешься.
Пройдя сквозь бор, мы вышли, точнее, выползли, к прогалине. Расступившиеся деревья открыли вид на реку. И тут у меня отвисла челюсть.
Гари обычно тянутся на десятки и сотни километров леса. Но поваленные столбы и выжженная земля, как правило, результат лесных пожаров, контролировать которые крайне сложно. Здесь же, последствия бушевавшего когда-то пожара, показывали, что он был контролируемым. Я бы сказал тщательно очерченным.
— Как спутники не смогли это засечь?!!
Оба берега неширокой реки, были вырублены, земля выжжена. Но смотрел я не на гарь. Я смотрел на колоссальную строительную площадку, по которой маршировал, сверкающий сигнальными огнями, не менее массивный шагающий кран.
В детстве, отец брал меня на съезд лесоводов в Зырянке, и я видел строительство очередной ветки чукотско-якутской железнодорожной магистрали. Масштабное строительство, заполненное суетливыми людьми, машинами, строительным мусором и предметами, о назначении которых только догадываешься. Из всех воспоминаний осталось, что строил какой-то СУ, я запомнил, потому что меня слово рассмешило, и общее ощущение
В голове возникли ассоциации, и я мог с уверенностью сказать, что здание с криво воткнутым в него открытым контейнером — арматурное производство, а освещенный синим светом ангар без стен, где суетились многочисленные роботы на гусеницах — автомобильная база. У реки с катера выгружали пузатые коробки, закрытые целлофаном. Пристань грязная, покрытая цементной белой пылью и обрывками тряпичных пакетов. Ближе к нам стояли бетонный завод, мастерские, склады, еще что-то. Что-то, чего у ушедшего в леса народа чхоме никак быть не могло. Посредине сверкал стеклом четырехэтажный офис.
— Какого хрена?!!! Откуда это все? — спросил я.
— Надо полагать, оттуда же, откуда сигареты и древние стволы.
— Им кто-то помогает!
— Похоже на то. И вряд ли это их богиня. Кто-то более материальный.
— Это нельзя было не увидеть сверху! Такая проплешина в лесах. И с таким содержимым! Да отсюда километров пятьдесят до деревни, над которой наш крейсер висит!
— Значит, нашли способ спрятать. Есть специальные приборы. Сливают часть территории с окружающим пейзажем. Сверху и не видно. А может маскировочная сетка. Есть такие, на наноантеннах.
— Я знаю, что есть. Но не у духов же.
— Не у духов. Хотя, кажется, духи здесь уже не главные. Вон смотри, — Ефим ткнул пальцем.
У открытого ангара, между шагающим погрузчиком и рядами ярко-желтых кабельных катушек стоял человек белой рубашке с закатанными рукавами. Даже не в костюме. Рядом суетилось еще несколько, но кто здесь главный, было видно сразу. Остальные, с бумагами, чертежами, планшетами, голографическими проектами, как бы прилагались к нему.
И ни один из них не был чхоме. Рожи были чисто европейскими. То же касалось многочисленных рабочих, сновавших по многоэтажному каркасу железобетонного здания.
— Скиф.
— Чего?
— Ты понимаешь, что ребят нам здесь не найти. Это первое.
— Нет, не понимаю. Я же глупый, забыл? А что второе?
— Второе, теперь важнее доставить командованию эти сведения.
— Важнее чем что?
— Скиф, ты же все прекрасно понимаешь. Перед нами новая задача. Значимее прежней. Там — он ткнул пальцем наверх, — должны знать про все это, — палец переместился на строительную площадку. — А ребят мы здесь все равно не найдем. Посмотри. Мало того, что мы не знаем где искать, так нам просто туда не пробраться. Неизвестная территория с многочисленным противником.
— О! Ты опять, как мудак заговорил.
— Да, чтоб тебя! — он хлопнул ладонью об землю, — не путай героизм и глупость!
— Все-таки ты трус.
— Вот дурак обдолбанный. С тобой сейчас разговаривать бесполезно.
— А я тебе о чем?! Так что заткнись. Давай посмотрим.
Наблюдали мы до темноты. Хотелось бы сказать, что я разглядел, где держат пацанов, а заодно разобрался кто эти неизвестные, но не скажу. Единственно, говорили они по-английски. До того места, где мы залегли, долетали обрывки слов.