Лес проснулся
Шрифт:
Одиночество — это выбор. Взрослый, сознательный. Когда окончательно понимаешь, что счастья в жизни добиться невозможно, начинаешь не искать радости в жизни, а отсеивать горести. Да, ты лишаешься общения. Но все познается в сравнении. В одиночестве не бывает скандалов, недопонимания, раздражения, во всяком случае, лишнего.
Если вдруг начинает тянуть завести роман, то нужно вспомнить свой предыдущий, неудачный опыт на романтическом поприще. И дать себе несколько легких пощечины — нельзя, нельзя. Это плохо кончится. Причем для нее тоже.
Что я в городе забыл? Ночные клубы? Никогда там не нравилось. Только если с девчонками
К слову о людях. Даже к лучшему, что я теперь знаю, кто мне противостоит. Не мифическое создание, а просто люди. А как справляться с людьми, я знаю.
Замаринованное мясо готовить времени нет. Завтра.
Спал в обнимку с дробовиком.
Я не кровожадный человек. Никогда не провоцирую конфликтные ситуации, а ежели случайно оказался в таковую втянут, то без нужды не быкую. Это даже не пресное желание «решить все миром». Есть персонажи которые искренне не понимают доводов, пока не вколотишь их вместе с кулаком в голову. Это понимание, что в любой ситуации надо разобраться. Понимание, приходящее вместо с жизненным опытом.
Но данная ситуация изначально под разобраться подразумевала только драку. «Решить все миром» с аборигенами не получится. Я представляю себе какого-нибудь замечательного мыслителя-гуманиста который мог бы написать не менее замечательную книгу о недопустимости вмешательства растлевающей цивилизации в чистую жизнь детей природы и даже с удовольствием бы ее почитал. Но сейчас дети природы находятся на уровне развития «выживание любой ценой», который изначально подразумевает верховенство права сильного. Насколько помню историю, на Земле такой период длился около пары миллионов лет. Я бы мог пофилософствовать, что он по-прежнему продолжается, только принял относительно цивилизованные формы. И что мы все по-прежнему дикари, только научились лицемерить и скрывать это. Мог бы, но не буду. Как я уже говорил, не люблю схоластику.
Допускаю, что разумнее было бы закрыть лесничество, эвакуироваться и прислать сюда этнографов, чтобы они изучали аборигенов, умиляясь и млея. Допускаю. Но так же вижу вариант, что этнографы сами по себе, а лесничество само по себе. Я не верю, что мое присутствие как-то исказит развитие местных аборигенов. Они суровые ребята и еще минимум несколько веков таковыми и будут. Жестокими, как и сама жизнь. И я, как и они, просто принял ее правила.
Основное правило простое. Врага надо убить. А мы враги. Я не ставлю задачу перебить их всех. Но мне надо отвадить их от базы.
Глава 28
Организация засады на территории контролируемой противником, дело хлопотное. Главный фактор — скрытность, сходит если не к нулю, то где-то рядом. Слабое знание местности, плюс местное же население, которое с высокой долей вероятности, вас обнаружит.
В моем случае, все еще хуже. Я знаю, что за мной наблюдают, хоть и не знаю с какой непрерывностью. Поэтому мысль о том, чтобы организовать в лесу множество ловушек и заманив туда врагов, всех поубивать пришлось оставить сразу. Я очень люблю смотреть художественные фильмы, где главный герой за пару часов сооружает в лесу штук десять ловушек. Идут враги, а им навстречу решетка с кольями из-под листвы поднимается. Они, теряя подельников бросаются
Интересно, сценаристы пробовали выкопать яму в лесу? И понимают сколько времени занимает сделать такую кучу кольев? Найти подходящее дерево, с подходящей толщины ветками, отрезать их, очистить, заточить. Не говоря уже о том, сколько труда и времени займет заготовить хотя бы одно бревно? Потом сколотить решетки, нарезать веревки, рассчитать вес и место.
Враги, если заглянут в эту столярную мастерскую, сразу сдадутся, только из уважения к главному герою.
Но смотреть на это в кино, я люблю.
Как уже говорил, я не кровожаден. Поэтому планом «А» был захват ночного гостя живьем.
В ящиках, что я с Тяни-Толкаем привез от места высадки было много охотничьего инвентаря. В том числе и капканы. Я сунулся туда, но они все оказались не охотничьи, а щадящие, самый крупный из которых рассчитан на волка. Щадящие капканы — это такие рамки из толстой проволоки. Когда животное проходит сквозь них, задевает язычок. Рамки стягиваются, «хватая» соболя или куницу.
Подвергнув сомнению, что ночной гость полезет в стоящие посредине комнаты рамки, я приготовил самую примитивнейшую из ловушек. Каждую ночь перед сном протягивал в дверном проеме центральной комнаты проволоку. На уровне ног. Спать ложился в этой же комнате, на полу, в углу, возле плиты, проверив, что меня не видно со входа. По одну сторону дробовик, по вторую самодельная дубина которую многие из нас мастерили еще в отроческие годы.
Отрезал сорок сантиметров садового шланга, застрочил, засыпал внутрь дроби и песка в пропорции пятьдесят на пятьдесят и застрочил второй конец. При ударе «начинка» смещалась к концу трубы, усиливая удар.
Лежал и ругался про себя, что среди инвентаря нет транквилизаторов. Насколько было бы проще.
Первые две ночи прошли спокойно. Сам никуда не ходил, днем готовил кабанятину. Получилось неплохо, но мясо было жестковатым. Ничего, к лету отъедятся. Тяни-Толкая я запер в гараже и на ночь отключал звуковой сигнал ворот, чтобы не спугнуть гостей. Хотя, они не пугливые, прошлый раз гудок не остановил.
Пока лежал в голове роились самые нелепые мысли. Кто ко мне лезет, и зачем? Я ж вообще ничего о них не знаю, кроме милой привычки резать травоядных в больших количествах.
А может именно у этого, кто ко мне шастает, мирные намерения? Он ведь один приходил прошлый раз. Несчастный изгой пришел просить помощи у неведомого пришельца с могучим зверем в подчинении?! Может он из другого племени и прячется от банды варваров? Сюда его ведет тяга к прекрасному? Не в смысле ко мне, а к правильности линий здания? К необычному и красивому виду? Так зарождается человек разумный?
Мне надо перестать читать беллетристику на ночь.
Третью ночь я лежал там же, в углу, чтобы не быть видимым со входа. Ночь была светлая, как и всегда здесь. Одна из лун неизменно была на небосклоне. Даже днем. А в эту ночь светили обе.
Уткнувшись головой в теплый алюминий плиты начинал дремать, когда услышал, как скрипнула дверь в сторожку. Но входные ворота не открывались. Учится парниша потихоньку. Прямо не попер. Через забор где-то перелез.
Сон пропал, сердце забилось чуть сильнее. Кажется, у меня раздувались ноздри.