Лес проснулся

Седов Константин

Но думалось. И о многом. Не о том, что я нашел пусть и примитивную, но все же цивилизацию, это ученные пусть восторгаются. А о том, что крупно влип и выхода не предвидится.

Надо бежать. Добраться до базы, там включить «Суету» и спокойно дожидаться прибытия начальства. Собственно, это нужно было сразу сделать, а не на ночных гостей охотиться. Доохотился.

Сейчас побег не получится. Я еще раз проверил выход, убедился, что охраняют нас надежно. Десяток крепышей с дубинами и копьями. Будь дробовик, конечно, проблемы бы не было. Но ружья нет.

Как и многих полезных, изобретенных цивилизацией, вещей.

А будь я героем телесериала, достал бы сейчас голографическое музыкальное устройство и пока охранники с изумлением пялились бы на появившихся из ниоткуда танцоров, а то и падали ниц, спокойно бы сбежал.

Будь героем кинобоевика было бы еще веселее. Выскочил бы в коридор, отобрал бы у одного из охранников дубинку или копье и перебил бы остальных с помощью техник Джит Кун-До и Кон Чу На-Хрен. Выбравшись наружу, вступил бы в схватку один на один со звероподобным, покончил бы с ним эффектным ударом пяткой в висок и напевая песенку ушел бы с красавицей в ночь на фоне эффектного взрыва за спиной.

«Бы» да «бы». Нет у меня никаких гаджетов с собой. Рукопашные приемы помню и неплохо, вот только справиться голыми руками с десятью амбалами вооруженными дубинами и копьями можно только в кино. Да и амбалы обращаться своими палками с детства учатся.

Гаджетов нет, красавицы нет, хотя…

Я смерил взглядом девушку, перевязывавшую мне раны.

Она доела лист, рыгнула, вытерла рот ладонью, ладонь о набедренную повязку.

Какое кино, такие и красавицы.

И гаджет есть — часы на руке. Простые, кварцевая дешевка без хронографа и будильника. Просто, чтобы время знать. Раз в неделю подводил, приноравливаясь к местным суткам, хотя разница с земными была минут в десять.

Попробую бежать под утро. В это время даже самых рьяных охранителей в сон тянет. Если не получится, а скорее всего так и будет, будем думать, что делать дальше. Простейший план пока есть, ему и буду следовать.

Уснул быстро. Дисциплинированный сон дело навыка, а не желания. Проснусь полчетвертого-четыре. Посмотрю, как дела у амбалов. Вдруг вздремнуть решили.

Проснулся в два, как и все, от детского, разбудившего всех плача. Один из охранников вошел в пещеру, отобрал ребенка у матери и взяв за ноги с размаху швырнул головой об камень. Треск гулким эхом отразился от стен пещеры.

Мать, не перестававшую кричать сначала пробовали угомонить угрозами. Она никого не слушала, продолжала надрываться, глядя, как в противоположном углу разжигают костер и свежуют тушку.

Убили и ее. Тело оттащили в сторону. Сунувшегося с каменным ножом самого молодого из охранников, охладили подзатыльником, показав при этом наверх. Я так понял, что она предназначена для свадебного стола.

И не только она.

Молодой голодно осклабился и отошел от костра.

Уснуть после такого больше не мог. Я лежал прислонившись к стене, запрещая себе паниковать. Установка была лишней, я вообще не испытывал страха, не знаю почему. Только

злость, в том числе и на себя.

Просчитывал варианты. Пока большая часть охранников в углу пещеры ужинает, коридор охраняют только трое. Все молодые, двадцати еще нет. Сняв медвежьи черепа стояли у выхода и с завистью смотрели на перекусывающих товарищей.

Есть смысл рвануть, могу проскочить. Но что потом? Незнакомая местность, ночной лес. Я двести метров не пробегаю. Поймают и вернут. Или тоже на ночной закусон пойду. А какая альтернатива? Завтра при свете еще труднее будет. Может нас прямо с утра заготавливать начнут? Мы и живы только потому, что нужно, чтобы мясо как можно свежее было.

Я краем глаза посматривал как троица у входа покачивая копьями, что-то негромко обсуждала между собой. Наверное, что «деды» оборзели совсем.

Ко мне подошла девушка, лечившая мои раны. Ни слова не говоря легла рядом, взяла мою руку и положив на себя, уткнулась носом в подмышку тихо-тихо подвывала.

Я понимаю, что это глупая отмазка, но я не мог двинутся. Ей было очень плохо и хотелось хоть какого-то утешения.

Ладно, завтра посмотрим. Попробую сбежать, когда нас выведут. И тут же пришло в голову — «а если прямо здесь резать начнут»?

Девушка засопела. Пока спала, я рассматривал ее. Скуластая, задранный плоский нос, широкие ноздри. Какое-то подобие прически, волосы довольно ровно острижены. Наверное, я расист, но никаких ярко выраженных антропологических различий от тех, кто ее пленил, я не заметил. Похожа на ту, которую я обозначил как невесту.

Девушка застонала во сне, и я неожиданно для себя погладил ее по волосам и прошептал:

— Тихо, тихо. Все хорошо.

Врал, конечно.

Со стороны чадящего костра раздался хохот, в сторону отбросили что-то маленькое и круглое.

Остальные пленники тоже заснули. Только один из парней, выждав немного, крадучись подполз и подобрал то, что выбросили стражники в медвежьих черепах. Схватил, хищно прижал к груди, уполз в дальний угол и бросая оттуда осторожные взгляды, зачавкал.

Я разглядел, что он грызет и отвернулся.

Господи, вот какого хрена я здесь делаю? Вот бы в Сыктывкар сейчас. В мою заклеенную пузырчатыми старыми обоями, квартиру. Нажраться водки, смотреть старое кино и жалеть себя. Не жизнь, а кайф.

Девушка опять застонала.

Через три месяца прилетят охотнички. Начальство. Я их не встречу, они пройдут на базу, меня, понятное дело, не найдут. Только следы от дуплетного выстрела в сторожке, пятна крови и натянутую проволоку в проеме. Интересно что решат? И что дальше делать будут? Боюсь, уже не узнаю.

Надо отдохнуть, как бы не сложилась ситуация, завтра день тяжелый. Но ведь не усну.

С этой мыслью провалился в сон.

Нормально поспать опять не удалось. На рассвете два медвежьих черепа меня растолкали или скорее «распинали», и совершенно по-ментовски заломив руки за спину поволокли на выход. Я не мог ни трепыхнутся, ни пискнуть.