Лесь (вариант перевода Аванта+)

Хмелевская Иоанна

Януш остановился перевести дыхание, все остальные быстро сообразили насчет вступительного сообщения… Краткая и безошибочная оценка этот сообщения присутствующими вызвала такое любопытство, что дух перехватило.

— Я ждал чуть не полчаса — его где-то носило с семейством — и смотрел фото из Италии, этот обормот всюду раскидал всякие снимки — вдруг кто ненароком не поверит, что он там был. И рабочие фотокопии тоже. Разные. Увидел я там один проект, где-то около Неаполя будут строить или еще где. Техно-рабочий

проект. В глазах так и стоит, мать честная, вот это решение!..

Он замолчал, и мрачная его физиономия на секунду осветилась восторгом. Однако тут же вернулся к рассказу, напряжение в комнате сразу повысилось на несколько градусов.

— А после, ну, короче, когда узнал, что мы отослали свой проект две недели назад, показал фотооттиск их проекта…

Теперь Януш замолк уже осознанно и ответственно. Катастрофическое его настроение стало передаваться слушателям. Он по очереди посмотрел на них, оценил сосредоточенное внимание, глубоко вздохнул в третий раз и объявил четко и зловеще:

— Точь-в-точь с итальянского проекта!

Черные мысли касательно денежных передряг улетучились подобно вороньей стае. По сравнению с добытыми Янушем секретными сведениями все остальное казалось полной ерундой. Присутствующие почувствовали себя примерно так же хорошо, как на огнедышащем кратере.

Скорость света — ничто по сравнению с потрясенной человеческой мыслью. В какую-то долю секунды были уточнены три основных пункта проблемы.

Во-первых, польская группа отсылает на польский конкурс украденный итальянский проект. Законченное свинство, полное стыдобище и абсолютный профессиональный позор!

Во-вторых, бездарные воображалы — щенки из Белостока — безнаказанно проворачивают махинацию: посредством подлого обмана наверняка хапают первое место и втираются в архитектурную элиту страны! Дикая, вопиющая несправедливость!

В-третьих, все другие коллективы автоматически лишаются великого шанса. Подумать только: энтузиазм, творческий труд в жарищу, то есть буквально в поте лица, в муках рожденный опус — и все к чертям собачьим! Тоска, жуть, конец светлой надежде!

Доля секунды на размышления, доля секунды на тишину. И затем взрыв. Трое сорвались с мест, бросились на четвертого; крики, галдеж, запальчивые вопросы, хлесткие мнения о коллегах по профессии, призывы к отмщению, упования на сверхъестественные силы. Суматоха несколько улеглась минут через пятнадцать, поскольку участники доорались до хрипоты, а на стол Леся перевернули большой пузырек с тушью. Надо было срочно спасать залитые чертежи, и посему наступило затишье.

— А ведь этот Генька — придурок, — философски заметил Каролек. — Как это он не сообразил, что ты можешь вычислить?

— Он же не знал, что я видел те фотокопии, — ответил хитроумный Януш, вытирая Лесеву рейсшину собственным носовым платком. —

Когда он уходил, я изучал журнальчик по французскому стриптизу, а когда вернулся, я любовался датской порнографией. Ему и в голову не пришло, чтобы я от этих занятий оторвался.

— Мне бы тоже не пришло, — сознался Лесь, пытаясь стряхнуть тушь с бутерброда.

— Ну и как быть? — нервничал Каролек. — Так все и оставить?

— Нет, — отрезала Барбара. — Свинство кругом сплошное. Нечего нюни распускать, надо бороться!

— А как? Стукнуть ^в Союз архитекторов?..

Кипение страстей несколько стихло. Помолчали, переглянулись.

— Нет, — поморщилась Барбара. — Это уж слишком…

— Что и говорить, — согласился Януш. — Не допустить — это одно, а доносить… Если докажут, им хана. Надо все же дать шанс.

— К тому же, ты еще сам и доказывать должен, а то в Союзе подумают, мы-де просто хотим их заложить, — логично рассудил Каролек.

— Вот именно. А доказать так сразу не получится, итальянский проект-то еще не реализован. Кажется, они заканчивают рабочие чертежи. Концепция, правда, взяла первую премию на каком-то ихнем конкурсе, потом ее малость подработали. И уверяю, ну просто точь-в-точь наша территория. Холмистая и даже, черт, речка течет!

— А фотооттиски?

— Генька сам делал, он с теми парнями немного работал.

— На память?

— А черт его знает. Может, у этого болвана и бродили кое-какие мыслишки… А, все равно. По глупости рискнули на плагиат, это наверняка, и приструнить их надо, но ведь не давить же совсем, и права такого не имеем…

— А полюбовно уладить не удастся?

— Сейчас? За неделю перед отправкой?

— Что же делать?..

— Украсть, — выпалил вдохновенно Лесь, который покамест молчал и думал.

Три пары глаз растерянно вскинулись на него.

— Что? — тупо переспросил Януш.

— Украсть, говорю. Весь проект или хоть половину. Полкомплекта ведь не станут отсылать.

Ошеломленная группа смотрела на вдохновенного Леся, примерно, как на пятиногую корову. Никто, понятно, не подозревал о его криминальном опыте и заготовках преступлений, по сравнению с коими налет с целью кражи был просто мелочью, не стоящей упоминания.

— Слушайте, а ведь это мысль! — поддержал Януш.

— Это вовсе неплохая мысль! — добавил он и посмотрел на Леся, на сей раз Ъ восхищением.

— А как украсть? — заинтересовался Каролек.

— Не знаю, — с честным сомнением ответил Лесь, памятуя о трудах, затраченных на собственное преступление. — Как-нибудь сообща. Забраться, что-нибудь тяпнуть…

Януш покачал головой.

— Так просто не пройдет. Сторожат, закрывают тщательно и Ъообще носятся с проектом, как с писаной торбой.

— Ну и что? А если хорошенько помозговать?