Лес великого страха
Шрифт:
Еще она подумала, что таков, должно быть, супружеский секс, когда уже нет новизны и нетерпения страсти, когда уже известны все самые тайные уголки.
Оргазм оказался неожиданно сильным.
– Энедика, Энедика, – услышала она чуть хриплый голос имперского мага. – Что же мне делать? Надо посадить тебя на муравейник и идти, но ты понимаешь, я… я только что убил женщину, с которой трахался. И мне не хочется возводить это в традицию.
– Похвальное желание, – пробормотала эльфка расслабленно. – А за что ты ее убил?
Крон выдохнул жестко, так, словно убивал в себе крик.
– Смелее, –
Она царственным кивком указала на муравейник.
– Тебе все равно придется ждать, пока муравейник не откроется, а до рассвета еще далеко…
Имперский маг хмыкнул, отстранился от Энедики. Прохладный воздух мягкой волной коснулся ее разгоряченного тела.
– Рассказывать это долго, – произнес Крон. – Ты слышала о теории Тиграна?
Так, так… Конечно, слышала… Но пусть он тебе расскажет…
– В общих чертах, – неуверенно ответила эльфка.
– Наша жизнь – как неравномерно окрашенная нить. Пятно алое, пятно желтое… Я дам тебе в руки конец своей нити, и ты пройдешь по ней. Увидишь все своими глазами.
Маг сделал сложный жест. Эльфке уже приходилось гулять по нитям чужих жизней, и она знала, чего ожидать. Но в этот раз не было ни темноты, ни чувства бесконечной лестницы. Энедика поняла, насколько она недооценивала Крона как волшебника.
Тьма и прохлада ночного леса исчезли. На эльфку обрушились запахи водки, перегара и кислой капусты.
Тяжелая горячая рука лежала в основании шеи Крона. Пальцы ее ритмично шевелились – Искандер ласкал своего любовника. Второй рукой император подцепил кислой капусты из миски и отправил в рот. Несколько длинных полосок упали на стол, украшенный россыпями клякс жира, к остальным объедкам. Бело-желтые ленточки капусты напоминали Крону водоросли, и он не смог заставить себя хоть раз попробовать национальное блюдо мандречен. Хотя и понимал, что это его выдает.
Но имперский маг не любил растительную пищу.
– Трахни меня, – выдохнул Искандер прямо ему в ухо, почти касаясь Крона жирными губами. – Трахни меня… Неужели тебе никогда не хотелось?
«О, как мне хотелось. С каким удовольствием я бы тебя трахнул, даже не трахнул, а выебал бы».
Водка, любимый национальный напиток мандречен – а ее сегодня было выпито уже немало, Энедика видела это по размытым, дрожащим контурам предметов, попадавшим в поле зрения имперского мага – сыграла с Кроном злую шутку. Последние слова маг произнес вслух – вполголоса, заплетающимся языком. Крона сильно дернуло вверх. Император поднял его над столом за шкирку, как напакостившего котенка. Энедика увидела перекошенное гневом смуглое лицо.
– Что ты сказал? Повтори!
Высокий седой мужчина, сидевший с другой стороны стола, сделал вид, что полностью увлечен поисками мяса в своей миске.
И голос, уже хорошо знакомый Энедике, но прозвучавший издалека:
– Я бы с удовольствием тебя трахнул.
Стены крутанулись, превратившись в широкие серо-зеленые зигзаги. Требище храма Ящера в Запретном лесу, подсказала Энедике память. Но не своя память – эльфка никогда не была в Черногории.
Искандер вытащил мага из-за стола, прижал к стене. Холод под лопатками, шов между плитами, параллельный позвоночнику…
– Повтори! – зарычал император.
– Я бы тебя с удовольствием выебал! Ваше величество!
– Так за чем же дело стало?
– Я не могу, – спокойствие, бездумное пьяное спокойствие. – Я поссать-то толком не могу, Сандро, а ты говоришь…
Вот как, значит, ласково называют императора Мандры.
Я его еще и не так называю…
Искандер разжал руки, отшатнулся. Наступил на собственный черный, с зеленой шелковой подбивкой плащ, запутался и чуть не упал. Энедике очень хотелось посмотреть, чем сейчас занят третий собутыльник. Но направление взгляда выбирала не она. Взгляд мага – ее взгляд – сфокусировался на сапогах императора.
– Болеешь какой-то дрянью, что ли? – услышали Крон и эльфка голос Искандера. – Хотя нет, тогда и у меня уже лило бы с конца…
– У тебя моча сначала скапливается как бы внутри, в небольшом мешочке, а потом потихоньку выливается? – раздался голос того самого компаньона, о котором только что думала Энедика.
Владислав, главный хирург при дивизии Серебряных Медведей, шепнула память. Старый друг императора, они вместе еще в замок Черного Пламени ходили…
Стыд и отвращение. И бешенство, что приходится говорить об этом. А, наплевать на все.
– Да, – ответил Крон. – И вообще он меня кривой в дугу…
Маг засмеялся.
– Ты что, и с женщиной никогда не был? – недоверчиво спросил император.
Женщины…
Черные косы, теплый запах сена, почерневшие от времени стены сарая, за которыми шуршит дождь… Мучительное, безысходное желание, объятия, лицо черноволосой женщины кривится, пухлые чувственные губки выплевывают какие-то слова, которые память не сохранила. Но сохранила звон в ушах, тяжесть, вдруг стальным обручем охватившую голову, и три коротких, но сильных движения рукой… Кровь, алая струя, ударившая вверх из развороченной грудной клетки. Дождь, сырость…
Узенькое, милое лицо, рыжие волосы, скрывающие фигуру, золотым плащом, и нежное, томительное чувство… Морда лисички, проступающая сквозь маску человеческого лица… Три фигуры, соединенные в позе, которую Энедика узнала и содрогнулась. Белый бок, покрытый веснушками, на миг появляется из просвета между слаженно двигающимися телами… Крик, пронзительный и жалобный…
Рыжие волосы, которые один из троих наматывает на кулак и хохочет…
Атласная юбка на огромных обручах. По алому полю нашиты алмазные стразы. «Не иначе, принцесса», рассеянно подумала Энедика, и Крон, притаившийся где-то рядом, ответил: «Графиня…» Капризный голос. Отвращение. Стрельчатый проем, окно ослепительно светится на фоне мрака… Крохотная фигурка, на миг закрывшая окно… глухой, мягкий удар и…