Лес великого страха
Шрифт:
– Чудеса в решете! – вздохнула мандреченка.
Богиня улыбнулась. Морщины лучиками разбежались по ее лицу, и от этой улыбки напряжение, все еще державшее Карину, отпустило. И хотя мандреченка находилась в самом сердце Лихого Леса, в покоях богини темных эльфов вместе с одним из самых темных из них, Карине стало легко и уютно, как будто она обедала со своими ведьмами в придорожном кабачке.
– Не в решете, а в скатерти, – заметил Ринке, задумчиво глядя на графин с водкой.
Эльф нажелал себе картофельного пюре с бефстрогановым
Ринке заглянул в горшочек Карины.
– Ух ты, – сказал он, с интересом рассматривая алую жижу. – Что это такое?
– Борщ, – ответила ведьма и взяла нож, чтобы накрошить чеснока в суп.
– А как его звали до того, как он оказался в твоем горшке? – спросил Ринке.
– Это был страшный зверь по имени Буряк, – доверительно сообщила Карина. – Он водится только в лесах Нудайдола. У этого зверя шесть ног и огромные, развесистые рога. Его очень сложно поймать, и его мясо считается у нас деликатесом.
Шестиногими зверями сидха было трудно удивить, но рогатых пауков он в своей жизни не встречал.
– Ничего себе, – пробормотал Ринке.
Мать Рябина негромко засмеялась:
– Буряк – это на мандречи свекла. Борщ – это суп со свеклой. Шеестер подшучивает над тобой.
Карина улыбнулась, глядя на смущенного сидха.
– Прошу вас, давайте начнем, – предложила хозяйка. – Вы сегодня проделали долгий путь, и пара ломтей хлеба с бужениной и яблочко – это совсем не то, чем можно утолить голод после такого дня.
Ведьма высыпала чеснок в борщ, взяла ложку и попросила:
– Ринке, передай, пожалуйста, хлеб.
Сидх подал ведьме корзиночку с ломтями черного хлеба. Карина взяла парочку.
– Предлагаю выпить, – сказала Мать Рябина и взялась за свой фужер. Что-то неприятно звякнуло. В глазах Ринке мелькнули искорки ярости, столь неуместные за дружеским столом. Ведьма не обратила внимания на звук, потому что заметила, что забыла наколдовать себе рюмку.
– Ринке, ты будешь водку? – спросила Карина.
– Буду, если угостишь, – ответил тот.
– Я одна пить еще не умею, – сообщила ведьма.
– Я и сам хотел наколдовать вашего хлебного вина, но постеснялся, – сказал Ринке. – Мандреченский напиток за эльфийским столом…
– А я здесь, значит, самая нескромная, – угрюмо сказала Карина.
– Ты мандреченка и имеешь право на мандреченские напитки где угодно, – возразил сидх.
– Я и сама бы удовольствием выпила водки с вами, – призналась богиня. – Но вы меня извините, годы уже не те…
Карина подняла руку, бросила нужное заклинание. На столе рядом с графином появились две пузатые стопочки. Ринке взялся за графин и наполнил стопки себе и Карине.
– А морсом запьем, –
– Запивай, – согласилась ведьма. – У меня-то борщ, так я запивать не буду…
– Таких тонкостей употребления водки я не знал, – улыбнулся Ринке.
Богиня подняла фужер, гости взялись за стопки.
– Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты сделала сегодня. Там, в овраге, – произнесла Мать Рябина.
Снова раздался тот же звон, который так резанул слух Ринке. Теперь и ведьма заметила, как из-под стола к рукам богини потянулась грубая, ужасная цепь, покрытая пятнами ржавчины.
– Пусть это был всего лишь жест, – продолжала Мать Рябина. – Но мне было очень приятно.
Богиня, ведьма и эльф выпили. Карина почерпнула ложкой борщ, чувствуя, что у нее голова идет кругом. И совсем не от водки.
Богиня темных эльфов была скована, как каторжник.
Карине вспомнилось ее видение – тяжелая, ржавая цепь, опутывающая лес. Слова Кертель в собственной голове: «Еще будет время разобраться с чужими цепями…» Ведьма сглотнула. Она примерно представляла себе могущество мага, который смог замкнуть наручники на богине темных эльфов. Скорее всего, он сам был богом. Вряд ли бы ей, дочери станичного кузнеца, удалось разрушить такие чары. Не стоило даже думать об этом, ни к чему было даже пытаться.
«Хвост Ящера, – думала Карина. – Во что я ввязалась… Они похитили нас для того, чтобы я сняла с нее цепи, это ясно. Богиня меня с кем-то путает, называет меня шеестер… Мать Рябина думает, что я подала ей какой-то знак, разобравшись с тем оврагом. И она ждет помощи. От меня!»
Водка мягко толкнулась в желудок. Карина отправила в рот еще пару ложек супа.
«Если бы я хотя бы знала, кто наложил на Мать Рябину эти чары, – продолжала рассуждать ведьма. – За что ее прокляли. Ринке что-то говорил об этом… Можно было бы попробовать помочь ей. Елки-палки, тут нужно всего-то – зубило, молот и помощник, подержать…»
Ринке наполнил их рюмки снова. Карина почувствовала, что пришло время для ответного тоста, и взяла рюмку. Сидх и его богиня смотрели на ведьму, ожидая, что она скажет. Карине впервые приходилось пить с богами, да и с сидхами за праздничным столом ей еще не случалось оказываться. Однако крылу «Змей» часто доводилось охранять императора на переговорах во время войны. «Что сказал бы Искандер, окажись он на моем месте?» – подумала Карина. И нашла, как ей показалось, достойный ответ.
– Благодарю тебя за гостеприимство, Мать Рябина, – сказала ведьма. – Я рада, что пучок Чи, что я метнула, соединяя разлученных рябину и дуб, так согрел твое сердце. Мы, мандречены, не склонны к бесполезным красивым жестам. Если бы я могла помочь тебе еще чем-то, я бы охотно сделала это. Конечно, если это не повредит Мандре.