Лешая
Шрифт:
Ужиналось им в тот день необычайно аппетитно. Свежий лесной воздух придавал приему пищи особый задор. Санька думала оставить половину нажаренных кабачков на завтрак, но им обеим елось за обе щеки, поэтому вскоре запасать стало нечего.
– Вкуснотища, мам, – нахваливала еду Альбинка. – Эх, майонеза бы…
– Точно, – подхватила Санька. – Или соуса сливочно-чесночного, – и поругала себя мысленно за то, что не удосужилась поискать в оранжерее чеснок.
Вдруг он там был?
Хотя ужин и так вполне хорош. Даже в сон от него
Над лесом растекался по небу лилово-желтый вечер. Солнце клонилось к закату. К нему из печной трубы поднимался уютный дымок.
А ровно в десять вечера, как и было обещано в Листвянином журнале, к ним пришла Бурка.
Глава 5. Все свои
Альбинка ее первой заметила, прибежала за Санькой в кухню, стала показывать.
– Мам, вон там! Туда смотри… Да нет! Не туда, а туда… Видишь?
Санька сразу не увидела, хотя, казалось бы, как можно не разглядеть с первого раза ту, что ростом под два метра и весом под полтонны? Но Бурку, видимо, не просто так назвали Буркой, а потому что правда бурая – коричнево-серая с проседью и прожелтью.
С лесом сливается.
– Иди-ка сюда. От меня ни на шаг, – тихо сказала дочке Санька, разглядев наконец прячущуюся за стволами гостью.
– Мам, я посмотреть хочу, – попыталась возмутиться Альбинка.
– Смотри, не выходя наружу. Отсюда тоже хорошо видно.
Санька никак не могла привыкнуть к местной фауне, хоть Ярино предупреждение о том, что их тут никто не тронет, и крутилось в голове рефреном. Больших лесных животных сложно не бояться. Страх перед дикими существами, способными пристукнуть тебя одним ударом копыта, прошит где-то внутри, на каком-то дремучем подсознательном уровне.
– Мам, это же лось? – прилетел в спину вопрос, требующий немедленного ответа.
– Да.
– А где рога?
– Это лосиха. У нее рогов нет, – ответила Санька и позвала. – Бурка, Бурка… Ты ведь Бурка?
Услышав свое имя, огромное животное шагнуло по направлению к кухне, но, разглядев Саньку, вдруг недоверчиво принюхалось и подалось назад. Подергало ушами в недоумении. Лосиха явно ожидала увидеть кого-то другого.
Листвяну, а не Саньку.
Недовольно фыркнув, Бурка неодобрительно помотала ушастой головой и с необычайной для столь громадного создания бесшумностью скрылась в лесу.
Санька пожала плечами.
И зачем приходила?
В журнале было написано, что теперь лосиха приходит в десять. Каждый день, выходит, приходит? К чему эта регулярность?
Пока Санька раздумывала над странным визитом, Альбинка успела залезть в погребок и выудить оттуда бадейку с молоком и масло. Добыла кружку, плеснула молока через носик в боку бадейки, отхлебнула с наслаждением, но тут же сморщилась:
– Бе-е-е…
– Испортилось или невкусное? – уточнила Санька.
– Не знаю, – Альбинка с
– Горькое или кислое? – допытывалась Санька.
– Соленое, – прозвучал неожиданный ответ.
– Дай-ка попробую.
Санька осторожно сделала маленький глоток. Молоко не показалось ей испорченным, хотя вкус у него действительно был странный и консистенция слишком густая, почти как у йогурта. Точно не коровье. И точно не козье – то сладковатое, один раз попробуешь, уже не спутаешь…
Санька посмотрела на деревянную бадейку, не слишком высокую, неудобную на вид, да еще и с этим нелепым носиком… И тут она поняла – это же подойник! А молоко…
Молоко-то – лосиное!
Вот зачем Бурка к Листвяне приходила. Доиться. А сегодня увидела, что вместо прежней знакомой лешей тут какая-то новая чужачка хозяйничает, состорожничала и ушла.
– Это лосиное, Аль, молоко. – Санька поделилась догадкой с дочкой.
– Тогда буду. – Альбинка потянулась к кружке. – Чего же ты сразу, мам, не сказала?
Как только солнце спряталось за лес, потемнело быстро.
Под потолком кухни зажегся газовый фонарь. Печка тоже немного светила. Аппетитно пахло поджаркой. На одной из полок нашлись пряные специи, и жареные кабачки получились на совесть.
После позднего ужина они дошли до «ванной». Сполоснулись и обратно быстрым шагом. Очень хотелось зубы почистить, но нечем…
До дома добежали бегом, кутаясь в мягкие льняные полотенца, удачно обнаруженные в сундуке под кроватью. Забежали в домик, оделись в легкое, на сон.
С помывкой разобрались, осталось решить вопрос стирки…
Санька вышла наружу, коснулась фонаря на терраске, и он зажегся. Тьма вокруг сразу сделалась резче и гуще. Ночной лес как будто подступил на шаг, обкидал тенями и кусками залегшего у самой земли тумана.
Из тумана пришли заблудни.
Побродили вокруг построек, пригнув к земле головы. Потом сели на полянке справа и слева от входа в домик.
– Давай назовем их Белка и Стрелка, – предложила Альбинка.
– Серый, по-моему, мальчик.
– Тогда Белка и Стрелок.
– Пойдем-ка спать. – Санька устало потерла глаза. – Поздно уже.
– Чур, ты почитаешь, – потребовала дочка.
Сонной Саньке пришлось согласиться.
– Хорошо, только не очень долго.
– Прочитаешь про пневолка в книжке, где звери?
– Хорошая идея. – Санька заперла дверь, достала бестиарий. – Укладывайся и слушай. «Заблудни – создания особые…»
Ей и самой было интересно. Думалось ведь, что заблудни только неосторожных путников по лесам водить умеют да в пни превращаться. Оказалось – не только. «Если заблудни спрячут какую-то вещь, то найти ее не представится возможным даже с помощью сильной магии. Прячут они лишь по указу хозяина спрятанной вещи. Своих же вещей у заблудней нет. Взять чужое, украсть, отобрать они не могут…» – гласил текст.