Лесная кукла
Шрифт:
– Борис, конечно же, помню! – покраснела Женя. – У меня с памятью все в порядке.
– Может, ты не в курсе, но наш Ребров теперь работает в том же отделе, что и Павел, и сегодня они собираются предложить мне новое дело, возможно, приедут с потенциальным клиентом. Как сказал мне по телефону Валера, этого человека обвиняют в убийстве женщины. Дело, если ему верить, сложное, но интересное, словом, девочки, все, как вы любите. Но сейчас я за вас спокоен – у тебя, Наташа, грудной ребенок, а ты, Женечка, вряд ли сунешься в эту историю без Наташи. Так что, мои дорогие, просто их выслушайте, можете, конечно, подумать, пофантазировать, проанализировать данную
– Боря! – возмутилась его тоном Женя. – Ты за кого нас принимаешь?
– За молодых мамочек, – расхохотался Борис, прекрасно осознавая, как задевает чувства своей жены.
Их глубокий семейный конфликт, основанный на нежелании Бориса в очередной раз переживать за жену, реально грозил разводом. Он несерьезно относился к стремлению Жени сохранять какие-то элементы свободы в браке, и чем дольше супруги жили, тем больше его раздражали ее спонтанные поездки, связанные с расследованиями, тайны, которыми она окружала себя, увлекаясь очередным «ребровским» уголовным делом. Хотя временами, надо признать, его охватывало настоящее чувство гордости за жену, с помощью которой было раскрыто серьезное преступление. Иногда ему казалось, что именно этот самый конфликт, эти разногласия и придают особую остроту и свежесть их отношениям, главным было – не перегибать палку, вовремя остановиться в своих претензиях и упреках и не довести до развода. Возможно, именно находясь на этой грани, Борис и чувствовал к жене приливы страсти. Но разве ж он мог ей в этом признаться?
– Так что вы уж придумайте к ужину что-нибудь особенное, поговорите с Галиной Петровной.
Покончив с завтраком, Борис поблагодарил жену, поцеловал ее и отправился к себе – собираться на работу.
– Даже не переживай ты, он ничего не слышал! – зашептала Наташа, прислушиваясь к звуку его удаляющихся шагов. – Ты видела, в каком настроении он был? Разве что не пританцовывал! Так что успокойся. И подумай лучше, как оденешься к его приходу!
– Не поняла… – нахмурила брови Женя. – Ты о ком?
– Ну, не о Реброве же! Не валяй дурака, все ты прекрасно поняла! Так долго мечтала его увидеть, и вдруг на тебе – подарок! И кто тебе об этом сообщил? Муж! Это же просто замечательно! И вообще – это знак.
– Наташа… Ты ничего не понимаешь. Борис – он умный, он может все понять, достаточно ему будет увидеть нас… А вдруг Журавлев посмотрит на меня как-то особенно и Борис перехватит его взгляд? А если мы сядем за столом радом, вдруг он возьмет меня за руку? И что тогда будет?
– Спалитесь! – расхохоталась Наташа.
– Ладно. Давай лучше подумаем, что приготовить на ужин. Может, пироги? Или жаркое?
– Какая же ты, Женька, все-таки счастливая… – И Наташа, вспомнив что-то свое, личное, почувствовала подступающие слезы.
3. Май 2004 г
Горные. Каменка
– Предлагаю сделать небольшой ремонт: покрасить окна, поклеить обои, подремонтировать дверь…
Тася Загуменная возникла на пороге старого деревянного дома. Залитая солнцем, она казалась сотканной из воздуха. К тому же она была совсем худенькой, маленькой и больше похожа на девчонку, чем на молодую мамашу.
– Тася, заходи, я как раз блинов напекла, позавтракаем вместе, – Галина, хозяйка дома, впустила соседку. И как только дверь закрылась, сразу
Галина еще не привыкла к своему новому жилищу. Она никогда прежде не жила в доме, всегда в квартире. И там все было просто и понятно: две комнаты, стены, балкон, дверь.
Здесь же все по-другому, здесь простор, много комнат, маленькие окна, большая кухня, темные сени, крепко пахнущие сыростью и гнилыми яблоками, тяжелая деревянная дверь, покрытая толстыми слоями краски… А за окнами – сад. Заросший, пока еще в сорняках и дикой поросли, но все равно прекрасный, с большими фруктовыми деревьями и голубым небом над их кронами.
Галина купила этот дом в Каменке две недели тому назад и все это время отмывала его, проветривала, стараясь избавиться от запаха гнили и плесени.
В доме давно никто не жил, он был сырой, холодный. Поэтому Галина целыми днями держала открытой включенную раскаленную газовую плиту, прогревала дом, задыхалась, но считала это единственным способом его высушить и сделать пригодным для жилья. Свою маленькую дочку в теплые солнечные дни она устраивала в саду, расстелив на старом матраце одеяла. Книжки, игрушки на время отвлекали девочку, но больше всего ей, непоседе, нравилось гулять по большому саду, рассматривать цветы, ловить бабочек, собирать на прогретых лужайках мелкую, уже переросшую в дикую, некогда садовую землянику.
Тася, сразу же полюбившая своих новых соседей, старалась помочь им с обустройством, приносила посуду, с легким сердцем отдала две еще довольно прочные кастрюли, другую кухонную утварь, тазы, одеяла, большую упаковку хозяйственного мыла, два новых цветных половика и много всего другого, необходимого в хозяйстве.
Галина же, обрадовавшись такой доброй и веселой соседке, молодой мамочке, недавно родившей дочку, тоже пыталась ей чем-то помочь, и когда Тасе нужно было отлучиться, поехать в соседнее село или в город, сидела с ее девочкой.
Муж Таси работал в Москве на стройке, но в выходные приезжал домой, благо Каменка находилась в двух часах езды от столицы, между Каширой и Коломной.
Тася же договорилась, что пятилетнюю дочку Гали с понедельника уже примут в детский садик. Работу Галина нашла сама – на почте.
И вот так постепенно, опять же с помощью активной молодой соседки жизнь новоселов начала налаживаться. Галина уже знала, у кого покупать молочку и яйца, кто есть кто из соседей и, главное, кто из местных, рукастых мужиков-мастеров поможет ей с ремонтом дома, к кому обращаться, чтобы не переплачивать за работу.
– Я завтра вам меду принесу, вчера мой купил, привез, я отолью, – говорила Тася, с аппетитом уплетая блины. – Так что с окнами-то? Покрасим? Я тебе помогу.
– Тася, не нужно красить. Новые поставлю. Все-таки пластиковые окна лучше старых, деревянных. Сама знаешь. Деньги у меня будут на следующей неделе.
Тася, сгорая от любопытства, кто же может прислать Галине деньги, прикусила губу – не посмела спросить.
– Тася, мне с тобой поговорить надо. Только пообещай, что никому не расскажешь.