Лесная невеста
Шрифт:
Берт нервно сжал руки на руле. Снаружи послышался неприятный протяжный скрип, словно деревья склонились над дорогой, пытаясь получше рассмотреть машину. Я почти видела, как трещит их кора, выпуская зубастые рты, как сучья с неприятным трутся друг о друга.
Откуда-то донесся негромкий язвительный смех, и я была уверена, что он мне не померещился.
— Не пугайте меня, доктор Рихтер, — с какими-то детскими интонациями попросил Берт. — Я и так тут всегда места себе не нахожу.
— Почему? — удивилась я. Тому, кто работает
Иначе как ты будешь охотиться на ведьм и пытать их? Ты станешь их жалеть, а не мучить — и не задержишься в инквизиции надолго.
— Здесь очень много магии, — нехотя ответил Берт. — Скоро сами увидите.
Я и так чувствовала, что над нами и этим лесом лежит густая непроницаемая завеса. Есть такая штука — природная магия, вы и сами наверняка ее чувствовали, если забирались достаточно далеко в лес или выплывали в открытое море.
Именно природной магией объясняют легенды и сказки о водяных и леших.
Но в этом месте, в общем-то, недалеко от поселка и столицы, этой магии было слишком много.
И я подозревала, что это работа Виланда.
Дом я заметила не сразу.
Внедорожник остановился на большой круглой поляне, и Берт вздохнул с облегчением, словно теперь ему ничего не угрожало. Я удивленно посмотрела по сторонам. Стена леса, трава, торчащие стебли пижмы — все.
— Мы что, уже приехали? — удивленно спросила я. Берт озадаченно покосился на меня, а потом словно бы вспомнил что-то важное и улыбнулся.
— А, ну конечно же! Вы его не видите! — ответил он и добавил: — Можем выходить.
Я послушно выбралась из внедорожника и встала на траву. Тишина. Полное отсутствие птичьих голосов, ветра, шелеста листвы. И совершенно пустая поляна, на которой должен стоять дом.
Я усмехнулась. Ну конечно. Выродок Арн прекрасно понимал, как сильно ведьмы его любят. Он знал, что однажды к нему могут прийти те, кто хочет отомстить за свою жизнь или за близкого человека.
И он благоразумно подготовил место, в котором можно спрятаться, и которое не найдет ни одна ведьма. Даже Каппа со снятой печатью.
— Идите сюда, доктор Рихтер, — позвал Берт и протянул мне руку. Я послушно взяла ее, и в это время послышался легкий звук — словно лопнул огромный мыльный пузырь.
И на поляне появился дом. Секунду назад его не было — и вот он. Небольшой, но ухоженный, и сразу видно, подготовленный к долгой изолированной жизни. Берт повел меня к крыльцу, и перед моим внутренним взглядом замелькали картинки: погреб, наполненный припасами, несколько комнат, одна из которых набита медицинским оборудованием, которое способно работать в автоматическом режиме, запасы пресной воды и фильтры — да тут можно пережить ядерную зиму без особого беспокойства!
— Вижу, господин Виланд готов к разным сложностям, — заметила
— Проходите! — услышала я. — Обустраивайтесь и не стесняйтесь. Господин Виланд приедет вечером, так что пока… — Берт высунулся из дому и добавил: — Просто попробуйте отдохнуть.
Я поднялась по ступенькам и вошла в дом. Маленькая прихожая, за ней — небольшая, но уютная гостиная в северном стиле, и двери, по всей вероятности, на кухню и в спальню. Я устало опустилась на диван, небрежно застеленный пестрым домотканым покрывалом, и спросила:
— Берт, а вы не знаете, есть ли тут подзарядка для корсета?
Все панели на моей медицинской скорлупе были красными: корсет готов был отключиться.
Я только сейчас окончательно поняла, какими были эти два дня. Вчера утром я вела прием в клинике, и жизнь была вполне спокойной и предсказуемой. А сегодня утром самый лютый инквизитор страны снял с меня печать. А сейчас, в четыре, если верить круглым настенным часам, я окончательно стала беглянкой без документов.
И меня обвиняют в покушении на убийство куратора. И хорошо, если не припишут похищение Киры Виланд и убийство Эммы Хаунд, чтоб уж до кучи.
— Должна быть, — ответил Берт и открыл одну из дверей. Я невольно вздохнула с облегчением. Вскоре он появился с большой серебряной пластиной, опутанной проводами, и озадаченно признался:
— Вот только я не знаю, как все это подключать.
Я ободряюще улыбнулась.
— Ничего. Я попробую разобраться. Это ведь мне надо поправиться как можно скорее.
Теперь уже Берт вздохнул с облегчением. Интересно, о чем думал этот добрый парень, когда шел работать в инквизицию? Хотел пытать ведьм, искать справедливости или просто сделать карьеру и заработать?
Я напомнила себе, что это не мое дело.
— Мне пора, доктор Рихтер, — сказал Берт. «Наконец-то избавится от такого пугающего общества», — подумала я, а Берт добавил: — Там справа кухня, все есть, так что приятного аппетита. А вон там телефон. Господин Виланд вам позвонит.
Я улыбнулась ему так искренне и сердечно, как только могла.
— Спасибо за заботу, Берт. Берегите себя.
Он быстрым шагом покинул дом, и я услышала, как машина развернулась на поляне и поехала назад на такой скорости, словно за Бертом гналась Дикая охота — ведьмы верхом на лошадиных скелетах.
Что ж, пожалуй, можно отдыхать. За эти два дня я страшно устала от террористов, инквизиторов и мерзавцев.
Телефон зазвонил вечером, когда солнце уползло за деревья, и на поляну рухнула непроницаемая тьма. Я зашторила окна, включила свет в гостиной и подумала: хочется верить, что это место скрыто не только от ведьм, но и от обычных людей.
— Ваших следов они пока не нашли, — сказал Виланд, не утруждая себя приветствиями. — Эксперты все еще в доме. И во дворе — ищут отпечатки шин.