Лесной хозяин
Шрифт:
— Охотник с-с-сучий! — прошипела тварь. — Мужа моего с-с-сгубил, с-с-сука!
— Мадам Обдериха, как я понимаю? — вспомнилось мне слово, произнесённое Захаром.
— С-с-суки! С-с-сперва шапку с-с-скрали, потом с-с-с-совсем с-с-со с-с-свету с-с-сжили!
Захар приглушенно заорал. И, как будто это было сигналом к действию, тварь исчезла. Чтобы в тот же миг появиться слева от меня.
Толкнула горячими ладонями в плечо. Я налетел на полок, упал на него. Чуть не напоролся на собственный меч.
Быстро реабилитировался и, выставив
Та оказалась не лыком шита, мгновенно изменила направление. Опять исчезла и появилась уже на полке. Схватила меня за волосы и потянула на себя.
— Ш-ш-ш-шкуру с-с-сдеру! — жаром ударило мне в ухо.
— Да хрен тебе, — прорычал я и саданул мечом из неудобной позиции, колющим ударом.
Обдериха взвизгнула, отпустила меня и шарахнулась куда-то в сторону. Я тут же скатился с полка и встал на ноги.
Захар снова заорал, и я машинально вскинул голову вверх.
Обдериха была там. Сидела на потолке, как паук… Даже хуже — как одержимая дьяволом из соответствующего фильма — к потолку задом, с вывернутыми руками и ногами.
Я кастанул Меч — и невидимая энергия полетела в атаку. Но тварь снова исчезла в последний миг.
Зато мой удар достиг крюка и рассёк его. Связанный Захар с воплем грохнулся на пол. А Обдериха оказалась передо мной.
— С-с-с-сука! — прошипела она и потянулась руками к моему горлу.
Но тут её везенье закончилось.
Я резким движением вогнал меч обдерихе в брюхо — по самую рукоятку. Лезвие вспыхнуло — заработал только что освоенный Красный Петух. А потом я от души врезал твари по морде.
Обдериха, взвизгнув, отлетела к раскаленной печке и врезалась в неё спиной, после чего опустилась на задницу. Попыталась подняться.
Но раньше поднялся Захар.
Глава 14
Захар успел переместить связанные руки вперёд, выдернул изо рта кляп.
Взревел:
— У, тварь!
В кои-то веки в голосе Захара не слышалось страха — только ярость.
Я замер, не желая мешать рождению чуда.
Захар скастовал то единственное, что мог — Удар.
Башка обдерихи дёрнулась и затылком врезалась в печку.
— С-с-слабак! — прошипела тварь.
Однако Захар повторил Удар. И повторял ещё и ещё, снова и снова, пока, наконец, башка твари не лопнула, как перезрелый арбуз, уделав баню зелёным дерьмом.
И тут же исчез жар. Перестала светиться печка. Только мой меч продолжал гореть, а от него быстренько занялась и издохшая тварь.
Вырвавшаяся из её тела молния ударила Захара в грудь. Захар вскрикнул, попятился, но на ногах устоял.
Тварь догорела, на полу осталось жжёное пятно и несколько «золотых» костей.
— Ну чё? С лёгким паром! — хлопнул
Тот стоял, обалдело хлопая глазами.
Я решил, что парень заслужил передышку, и взял его обязанности на себя. Присел на корточки, собрал кости. Три. Обдериха оказалась послабее муженька. То-то ко мне даже соваться не стала, напала на Захара. Впрочем, и слава богу, что так. Будь она посильнее, вряд ли бы Захар с ней справился. А ему сейчас, после того, что произошло в бане покойного Никанора, антидепрессанты до зарезу нужны. Убийство твари — самое то. Вон, как глаза загорелись.
— Держи. — Я отдал кости Захару.
— Три, — расплылся в улыбке он. — Целых три!
— Ну. Представляешь, сколько крыс или лягух перебить пришлось бы? Да и вообще — ты молодец. Куда только страх подевался.
— Обозлился я шибко, — объяснил Захар. — Ну, напала — ладно. На то они и твари. Но чтоб голого, без штанов тащить?! Да ещё к потолку подвешивать?! Будто я и не человек вовсе.
— То есть, когда с тебя русалки штаны снимали, ты на этот счёт не парился, — поддел я.
— Русалки хоть в мороке красивые. А этакую образину раз увидишь — потом на баб вовсе глядеть не захочешь.
— Вот это ты брось. Рано тебе ещё не глядеть. Тётка, как тётка. Прогрессивная, бодипозитивная. Любит себя такой, какой создала природа.
— Тьфу, — сплюнул нетолерантный Захар.
Мы вышли из бани.
— Ой, — пискнули из туманного утра женским голосом.
Девушка-селянка, увидев голого Захара, поспешила закрыть лицо рукавом. На улице, оказывается, уже светало. А на зрение здешние красотки определённо не жаловались.
Захар сориентировался быстро. Метнулся в баню, схватил два веника. Одним прикрылся спереди, другим сзади.
— Отбой, красавица, — скомандовал я. — Угроза девичьему стыду устранена.
Девушка опустила рукав. Взглянув на Захара, прыснула. Тот побагровел.
— Кто такая?
Девушка поклонилась.
— Из деревни я. Смотрительница здешняя, Глафира Агаповна — тётка моя родная. Вчера вечером муж её прибежал, сказал, что барин прибыли. Велел с утра пораньше молока парного привезти, яиц, творогу. Вот я и притащила. А после тётка велела сходить баню посмотреть. Что-то, говорит, не пойму — кажется, дверь там стучит. Сходи, говорит, Настасья, проверь. Я и пошла.
— Ясно. Хорошо, что пошла. Мы там, в бане, намусорили немного, надо прибрать.
— Сделаем, барин. — Настасья поклонилась. Выпрямившись, скользнула взглядом по Захару. — А ихнего благородия одежа-то — где осталась? Может, починить надо? Али постирать?
— Надо, — кивнул я. — Ихнего благородия комната — вторая справа по коридору. Как в бане управишься, приходи.
Настасья снова поклонилась. Стрельнула в Захара уже откровенно игривым взглядом и скрылась за дверью бани.
— Зачем ты ей сказал, что мне одежду стирать надо? — удивился Захар. — От сажи-то нас с тобой ещё вчера отчистили?