Лесной прадедушка (рассказы)
Шрифт:
Но вот один раз утром, ещё на заре, Анна Михайловна проснулась от какого-то странного шума, хлопанья крыльев и шипения под окнами школы. Она выглянула в окно и увидела замечательную сцену.
На полянке перед кладовкой токовало несколько тетеревов. Они бегали по школьному участку и наскакивали друг на друга. А один из лесных петухов, весь распушившись, так и налетал на дверь кладовки, из-за которой ему отвечал таким же задорным боевым криком запертый Тетерюк.
С тех пор каждое утро, как только занималась заря, из кладовки раздавались призывные крики: "Чу-фшшшш, чу-фшшшш..." И
Много раз на ранней заре Анна Михайловна, ребята и Николай Иванович наблюдали это зрелище из окон школы.
Лишь запертый Тетерюк не мог принять участие в общем веселье и токовал один в кладовке.
– А давайте-ка выпустим его на волю, - предложил кто-то из ребят. Зачем зря взаперти держать!
Все согласились.
– Только знаете как выпустим, - сказала Анна Михайловна, - сперва завяжем белую тряпочку на лапке, чтобы заметить его, и выпустим рано утром, когда тетерева к нам слетятся. Привяжем верёвочку к двери кладовки и откроем во время тока.
Так и сделали.
На другое утро в самый разгар тока дверь кладовки тихо приотворилась, и Тетерюк, весь распушившись, с белой перевязью на лапке, выскочил на поляну. В своём боевом задоре он, верно, даже и не понял, что произошло. Он захлопал крыльями, подскочил и затоковал среди тетеревов. И токовал всё утро. А когда пригрело солнышко, вместе с остальными улетел в лес.
Ребята были озабочены, прилетят ли тетерева на следующее утро токовать на их поляну.
Ещё задолго до рассвета дети собрались в школе и, столпившись у окна, ждали, когда забрезжит заря. "Прилетит или нет?" - этот вопрос занимал и Анну Михайловну, и Николая Ивановича, и, уж конечно, в первую очередь всех ребят.
Но вот слегка посветлело. На прозрачном зеленоватом небе стали вырисовываться вершины леса. Часы в школьном коридоре пробили три. И, словно отвечая на их утренний звон, откуда-то из темноты раздался знакомый призывный клич: "Чу-фшшшш, чу-фшшшш!.." В лесу ему отозвался другой, третий... Послышалось хлопанье крыльев - тетерева слетались на полюбившееся им местечко.
Всю весну проТоковали они на школьной поляне. И среди этих нарядных лесных петухов, кажется, больше всех суетился, скакал и приплясывал один с белой перевязью на лапке, будто дирижёр и распорядитель танцев на весёлом лесном балу.
СМЫШЛЁНЫЕ ПТИЦЫ
Я поехал в деревню к приятелю Ивану Антоновичу, чтобы договориться насчёт охоты.
Войдя в знакомый домик, я совсем неожиданно оказался свидетелем маленькой семейной сцены. Мой приятель сидел на стуле, сконфуженно опустив голову и пощипывая себя за бороду. А перед ним, вызывающе подбоченясь, стояла его седая, почтенная супруга Анна Саввишна и насмешливо говорила:
– Ну какой ты охотник, если даже ворону и ту подстрелить не можешь! Индюк ты, а не охотник! Индюк, индюк...
– Ну, матушка, при чём же тут индюк?
– развёл руками Иван Антонович.
– А при том, что он тоже вроде тебя: пыжится, тужится, а никакого толку и нет. Одна болтовня: блум-блум-блум. Раскрылетится на весь двор...
Анна Саввишна уже хотела продемонстрировать,
– Батюшки, к нам гость пожаловал!
– весело воскликнула она.
– А мы тут с Ваней заговорились и не заметили.
– Да, да, заговорились, - покачал головой Иван Антонович, пожимая мне руку.
– Уж с моей Анной Саввишной много не наговоришься. Командир. Ей бы не птичником ведать, а войском командовать.
– А что же, если понадобится, и скомандую. Это ты вот с воронами никак не справишься.
Иван Антонович даже крякнул с досады:
– Дались ей эти вороны, хоть из дому беги!
– Так разве я не права?
– Анна Саввишна обернулась ко мне. Послушайте, разберите сами. Дали мне птичью ферму, каждый день на откорм птиц еду отпускают: отрубей, хлеба, картошки и всякую всячину. А мы кого ворон откармливаем! Только еду вынесу, как налетят, кур отгонят, всё разом пожрут. До того разожрались, еле-еле летают.
– Анна Саввишна насмешливо кивнула в сторону мужа.
– А мой охотник ничего с ними поделать не может.
– Да что же с ними поделаешь?
– опять развёл руками Иван Антонович. Я и ума не приложу. Только с ружьём на птичник покажешься, их будто ветром сдует, ни одной нет. А как ушёл, опять налетели.
– Это тебе не тетеревей стрелять, - засмеялся я.
– Ворона - птица смышлёная, её трудно перехитрить.
Целый вечер ушёл у нас на обдумывание такой и впрямь замысловатой охоты.
Наконец мне пришла в голову интересная мысль: завтра же утром Иван Антонович оденется в платье и шубу Анны Саввишны, повяжется платком, возьмёт ружьё, ведро с кормом и пойдёт кормить птиц.
Посмотрим тогда, кто кого перехитрит.
Все одобрили мой план, и мы, очень довольные хитрой выдумкой, отправились спать.
Утро началось с маленького маскарада. Иван Антонович надел поверх брюк длинную юбку, накинул на плечи женину шубу, повязался платком и стал похож на волка из "Красной Шапочки", когда тот нарядился в чепец и платье бабушки.
– Ну и чучело!
– всплеснула руками Анна Саввишна.
– Да как ты выйдешь во двор, все вороны от одного страха помрут!
Действительно, вид у Ивана Антоновича был весьма оригинальный. Из-под надвинутого на самые брови платка смотрели растерянные глаза и уже совсем неуместно торчали усы и седая окладистая борода.
– Чёрт знает что придумали!
– смущённо бормотал он.
– Ещё встретишь кого на дворе, на весь район ославят.
Иван Антонович торопливо взял ведро с птичьим кормом, затем, по старой охотничьей привычке, ловко вскинул на плечо ружьё и отправился на птичий двор.
Мы с Анной Саввишной тоже вышли из дома и издали смотрели, что будет.
– Кур-кур-кур!
– тоненьким голосом начал звать Иван Антонович, рассыпая по кормушкам еду.
Не успели куры опомниться и принять адресованное им приглашение, как уже целая стая ворон слетелась на ближайшее дерево, ожидая, когда бородатая птичница отойдёт в сторону. Но в этот раз нахальные птицы жестоко ошиблись. Птичница прицелилась и выпалила в самую воронью кучу.