Лесной рыцарь (Бушующий эдем)
Шрифт:
Однако не он один считал, что Элиз должна быть счастлива, если какой-нибудь мужчина окажет ей внимание. Претенденты на ее благосклонность становились нахальнее с каждым днем и не могли понять, почему она не торопится принять их предложения руки и сердца. Она пыталась объяснить им, что уже замужем, но они только смеялись, придавая ее индейскому бракосочетанию с Рено не больше значения, чем своим связям с индейскими и африканскими рабынями. Если уж они готовы закрыть глаза на такой неприятный эпизод, то почему она не хочет выкинуть его из головы?
Чтобы
Маделейн совсем не изменилась, она была все такой же деликатной и сдержанной. Она обрадовалась Элиз, побеседовала с ней о пустяках, угостила ее шоколадом и пирожными, а потом повела в спальню. О Рено они заговорили только на второй день, после отъезда Пьера и Маленькой Перепелки.
Солнце медленно садилось за темную кромку деревьев позади дома, а они сидели на балконе, наслаждаясь вечерней прохладой. Чтобы защититься от комаров, приходилось обмахиваться веерами из листьев пальметто и прятать ноги под юбками. На столике перед ними стояли стаканы с мятным чаем, который, по словам Маделейн, благоприятствовал пищеварению, а в воздухе носился аромат выпекаемого хлеба и жарящейся свинины. Запах готовящейся пищи сплетался с пряным и тонким благоуханием маленьких незаметных бело-коричневых цветов, похожих на грибы, и известных под названием индейских дудочек.
Сентябрь подходил к концу, воздух стал заметно холоднее. Элиз и Маделейн проводили глазами стаю странствующих голубей, пролетавших над ними.
— Скоро осень, — заметила Маделейн.
— Да. Почти год… — Не было нужды уточнять: обе они знали, что Элиз имела в виду год, прошедший со времени резни.
— Я не сказала тебе, что очень переживала за тебя во время осады. Это было нелегкое время.
Губы Элиз тронула слабая улыбка.
— Конечно, и все-таки я ни о чем не жалею.
Маделейн кивнула. Через некоторое время она добавила:
— Ты совершенно изменилась с тех пор, как в первый раз приехала сюда.
— Если так, то это из-за Рено… О, Маделейн, я так боюсь за него!
— И я. Хотя это бессмысленно: он сам себе хозяин, и едва ли мы сможем чем-то ему помочь.
Элиз долго молчала, не решаясь задать своей собеседнице вопрос, который давно ее волновал.
— Я все время беспокоюсь о том, что будет, если его схватят, — наконец произнесла она. — Не конфискуют ли они его имущество как принадлежащее предателю?
— Если ты имеешь в виду этот дом и землю, то нет, хотя очень мило с твоей стороны беспокоиться об этом. Недвижимость была закреплена за мной
— Законный наследник? Я думала, что отец сделал ему дарственную…
— Нет, эти земли перешли к нему по наследству.
— Но он же незаконнорожденный!
— Боже, кто это сказал? — возмутилась Маделейн, гордо выпрямляясь.
— Ну, я думала, что поскольку он сын Татуированной Руки…
— Так ты полагала, что его родители не были женаты, кроме как по индейским обычаям? Нет, Татуированную Руку окрестили, ее и отца Рено венчал священник, причем все было сделано с величайшей торжественностью, а запись об их браке была занесена в церковную книгу. Эта индианка была первой и единственной законной женой моего дяди.
— Тогда эта женщина во Франции…
— Она была просто его сожительницей, хотя во Франции ее считают вдовой.
Элиз долго смотрела на Маделейн.
— Прости меня, я не хотела совать нос в чужие дела.
— Эти дела для тебя не чужие, и мне странно, что Рено тебе об этом ничего не рассказал.
— Как-то мы коснулись этой темы, но мне кажется, ему тогда не хотелось в нее углубляться, а потом не представилось больше случая.
Элиз поняла, что Рено намеренно выставил себя в наихудшем свете в ее глазах в первые дни их знакомства. Почему? Может быть, он думал, что она не поверит ему, или боялся, что она использует эти сведения против него? А может, он беспокоился о Маделейн и своих сводных братьях и сестрах во Франции?
— Ты думаешь о титуле, я полагаю, — сказала Маделейн. — Конечно же, Рено — граф. Но он отказался от этого титула: здесь он был не нужен ни ему, ни его брату. Ни тот, ни другой не интересовались поместьями во Франции или же положением при дворе, которое могли там занять. Большое Солнце — великий вождь, и власть его над жизнью и смертью своих подданных не уступает власти нашего короля Людовика. Зачем нужны ему титулы и собственность? Все, что он взял из поместья, — это изукрашенный серебряный мушкет и старинный стул, который он использует в качестве трона. Рено привез и отдал ему эти вещи, когда вернулся из Франции.
— И ты приехала с ним? Я никогда не могла понять, что побудило тебя так поступить.
— Я устала жить на положении бедной родственницы, вечно притворяться, что я благодарна лжеграфине за ее снисхождение, хотя я прекрасно понимала, что она не имеет никакого права носить этот титул. Мне оставалось только уйти в монастырь. Я не легкомысленна, но в то же время во мне нет той жертвенности и созерцательности, которых требует призвание монахини. Более того, я обнаружила в себе положительную тягу к приключениям, и, живя здесь, в Новом Свете, вместе с Рено, я не была разочарована.