Лесной техникум и Девять Неизвестных
Шрифт:
На том и успокоились.
Вероника Павловна положила трубку и в очередной раз с сомнением посмотрела на шкаф, где были припрятаны переданные Проданом документы. «Вот цыганщина! — сказала она сама себе с раздражением. — Даже нормальный компромат собрать не смог!». От этих бумаг была одна только головная боль: применить их нигде не применишь, выкинуть жалко да и стрёмно, надо жечь, а хранить — тоже стрёмно. Мелькнула мысль: «Может дать их Ваньке почитать?», но тут же была отвергнута: Ванька, конечно, дурак, его можно накрутить, но сейчас его мозги уже накрутили, а ещё он взял манеру возражать матери. Раньше этого бы хватило, чтобы он засомневался в этом техникуме, а сейчас и слушать не станет. Где же
Полоцкий перечитал отчёт наружного наблюдения и устало откинулся в кресле. В окружении ваниной матери появился давно ожидаемый персонаж, которого однозначно идентифицировали как человека из контрордена. И сейчас ему приходилось решать важную задачу: Сообщать ли детям об этом открытии, а если сообщать, то что? В конце концов решил ничего не сообщать, по крайней мере до тех пор, пока не станет ясно что за птица, этот Пётр Львович, и чего ему надо. Не маленькие уже, должны соображать, что противник в них заинтересован и в любой момент может действовать через родных. И как-то жить с этим.
Естественно, на следующие выходные никто ни на какую дачу не переезжал. И не то, чтобы Зоя Владимировна упёрлась, сама туда рвалась, но она относилась к той категории людей, которым всегда не хватает пяти минут. Ну как пяти минут? Когда минут, когда и дня, когда и месяца, зависит от масштаба деятельности. В данном случае ей не хватило дня чтобы окончательно собраться и упаковаться, что вызвало маленький скандал.
Ваня чего-то такого ждал, поэтому и не напрягался особо. Его теперь волновал только один вопрос: сумеет ли мама упаковать бабушку на следующие выходные или ждать их только на майские праздники? По опыту он ставил на майские, но в этот конкретный раз ошибся: Утром в субботу Вероника Павловна подогнала к дому грузовую «Газель» и в ходе вялотекущего скандала в аварийном порядке мамочку со всем её скарбом в эту «Газель» таки утрамбовала. После чего, под причитания Зои Владимировны о том, что половину она забыла, половину распихали неизвестно куда, потом всё лето искать, половину наверняка разбили и поломали, а оставшуюся половину помяли и испачкали, кавалькада тронулась. И Ваня в очередной раз благословил Вселенную за то, что оказался вдали от этой процедуры. Равно как и прибытие каравана на дачу он своим присутствием решил не почитать, сославшись на то, что суббота — учебный день, что вызвало новый поток упрёков, на что он просто отмахнулся:
— Угости Фому чикушкой, он чертям скажет, они тебе всё и перетаскают.
— Ну тебя! Там со своими колдунами совсем с ума съехал! — обиделась мама и бросила трубку.
Впрочем, в воскресенье Ваня со всем гаремом на даче таки появился и выяснил, что его рассуждения про чертей были, как минимум правдоподобны: Фома вчера появился сам, регулярно опрокидывал чикушку, балагурил, перекуривал и путался у всех под ногами. Достоверно видели, как он перетащил пару баулов, ещё столько же перенёс водила, а мама с бабушкой только создавали суету, раздавая противоречивые ценные указания. Но через пол часа весь скарб был аккуратно уложен в доме, а рассада расставлена в парнике. Ваня даже поинтересовался у домового:
— Так кто таскал-то? Ты что ли?
— Да уж прости, барин, — с поклоном ответил Тихон, — но я только показывал, что куда ставить, а то бы эти черти пьяные тут всё в кучу свалили.
— Что за черти? — охнула Зоя Владимировна.
— Да те, которые на этого Фому работают, — ответил Тихон.
— Свят, свят, свят! — перекрестилась бабушка, а мама спросила:
— А как вам, колдунам, ничего, что бабушка тут молитвы читает, иконы в углу? И домового это не прогонит?
— Так если б она ещё веровала, — пожал плечами Ваня, — а так, пусть хоть обкрестится. Так это не работает.
— А почему ты думаешь, что я не верую? — возмутилась бабушка, которая в молодости была в школе пионерской активисткой, потом комсомолкой, даже
Ваня мог бы объяснить, что он волхв и уже научился кое-что видеть. В частности, что иконы в красном углу были пусты, ибо тот, кто их писал думал во время работы не о благодати, а о зарплате, а тот, кто освящал сам верил очень пунктирно, что вера отражается в ауре человека, а крестное знамение — не магический жест, которые, кстати, тоже надо совершать с должным настроением и концентрацией, а проявление Веры, которая вызывает отклик в определённых структурах ноосферы и всё это он тоже видит. Но что толку? И мама и бабушка только начнут убеждать его, что это он ничего не понимает. Поэтому Ваня поступил жестоко, ударил, сославшись на авторитет:
— Если ты веруешь, почему нарушаешь Писание? Сказано же: «Не судите, да не судимы будете!», а ты постоянно осуждаешь меня, что я сразу с тремя девушками… встречаюсь. Сколько уже мне на эту тему капала?
Бабушка поджала губы и ушла к плите, а мама, тоже обиженным голосом, спросила:
— Откуда ты всё это знаешь?
— У нас историю ведёт преподобный Нестор, тот, который летописец. Он нам много чего рассказывает.
О том, что волхву и его подругам он рассказывает существенно больше, чем остальным, Ваня умолчал. А его мама подумала, подумала, да и не стала поднимать вопрос об Академии ФСБ. «Пока рано!», — сказала она себе.
Дальше, естественно, всем пришлось заняться делом. Девушки помогали разложить вещи, то, что вчера не разложили, Ваня чинил всякие мелкие поломки появившиеся или проявившиеся зимой, а бабушка готовила на всех обед, регулярно отрываясь, чтобы проследить не спёр ли кто чего и всё ли раскладывают по её разумению. Так день и прошёл, ужинать ребята уже не остались, ускакали на своих железных конях к себе в общежитие. А там началось что-то непонятное.
Неожиданно для всех Света начала, не то, чтобы цепляться к Ильмере, скорее постоянно её подкалывать и подколки эти носили какой-то обидный характер. А спать пошла к себе в комнату, чего не случалось с того дня, когда её чуть не унёс огненный змей. В понедельник напряжение продолжило нарастать и к вечеру таки случилась ссора. Ваня так и не понял, что послужило взрывателем. Вроде бы Ильмера попыталась поговорить со Светой, та уже откровенно цеплялась, в результате девушки наговорили друг дружке много всего и разбежались. Света к себе, а мавка в ванину комнату, ибо своей у неё в принципе не было. И тут Ваня наконец догадался сделать то, что следовало бы сделать с самого начала: посмотрел ауры своих подруг. Поскольку в наличии была только заметно ошалевшая от случившегося Надя, он попросил девушку встать, как это принято для сканирования ауры и… ничего не нашёл. Надя просканировала его ауру и тоже не нашла никаких посторонних воздействий, однако Ваня чувствовал, что с и ним что-то не так.
Просмотрев свои эмоции, как учили на уроках медитации, он обнаружил, что у него появилось раздражение против Светы. Однако Ваня быстро списал это на вполне объективные причины: зачинщицей ссоры на пустом месте была именно Света, он не стал обращать на это слишком много внимания и посмотрел ауры вещей, которые были в гостиной. Тоже ничего. Тогда он пошёл к себе, успокаивать мавку, а заодно посмотреть что с ней. В смысле, тоже проверить ауру.
Мавка сидела на полу и сосредоточенно смотрела перед собой. На звук открывшейся двери она подняла заплаканные глаза и с болью в голосе попросила:
— Отпусти меня… Здесь та же стая, только люди могут делать больнее. Надо же, как можно… просто словом…
— Подожди, — тихо сказал Ваня, садясь рядом и обнимая девушку. — Здесь что-то не так. Можно я посмотрю твою ауру?
— Ну правильно… я во всём виновата… Чего ещё ждать… лесная нечисть…
— Просто на всякий случай.
— Ну смотри, — ответила она раздражённо и встала.
Ваня присмотрелся и воскликнул:
— Ого!
— Что ого?
— На тебе такой паразит сидит!