Лесной техникум и Девять Неизвестных
Шрифт:
— А Ваня когда будет со своими девушками?
Вероника Павловна аж вздрогнула всем своим существом, от мозжечка до печёнки, но решила: уж играть в шпионов, так до конца…
Глава 18
Свободный выбор
Приняв решение играть в шпионов до конца, Вероника Павловна решилась даже где-то подыграть Ване: Девки там у него или не девки, а эти все дела с какой-то там таинственной организацией, которая хочет одну из девок похитить, могут и Ване навредить. Поэтому она отмахнулась:
— Да ну его. Он сейчас с этими девчонками разбирается.
Васечка тут же встала в стойку,
— А что случилось? Неужели поссорились?
Тут голос подала Зоя Владимировна, которая, естественно, ничего толком не знала (откуда знать-то, если и у ваниной мамы достоверной информации было всего ничего) но услышав слова дочери, всё что надо она сама додумала. И ещё много чего сверху:
— А ты представь, один парень гуляет сразу с тремя девками. Чем всё это кончится?
— Передерутся, — усмехнулась Васечка.
— И морду ему набьют, — добавила Зоя Владимировна.
— Или наоборот, сначала ему набьют, а потом передерутся, — Выдала свою версию Вероничка, испытав при этом несказанное удовольствие. Ну хоть в мечтах такое увидеть.
А первого мая, после обеда, Вероника Павловна свезла Васечку в областной центр, где посадила на электричку до Москвы. В отличие от неё, Васечке никто такую кучу отгулов не давал.
Парк Горького уже стал традиционным местом встречи руководителей операции. Вот и сегодня, где-то посредине недели между майскими праздниками, два джентльмена средних лет, одетые добротно, но не вызывающе, прогуливались по набережной.
— Есть ли информация о том, как развивается процесс? — спросил Сиззлинг.
Теперь вся информация поступала исключительно от его коллеги. С одной стороны это напрягало, а с другой, приходилось признать, что одно дело облапошить совершенно не магические государственные службы и совсем другое — воевать с Полоцким и его людьми. В последнем случае опыт и знания Омнитуенса оказывались далеко не лишними. И вот сейчас главный разведчик Ордена поморщился:
— Спасибо Аргусу и его неуёмной деятельности, да пребудет он в Свете вечно, — последнее прозвучало не как пожелание благого посмертия, а скорее как: «Хоть бы он и не рождался вовсе!», — но сейчас наши возможности получения информации из логова врага крайне ограничены. Даже подвести человека к матери этого волхва нам не удалось. То-есть удалось и он даже передал то, что вы наколдовали, но его почти сразу вычислили люди Полоцкого и его пришлось эвакуировать. Даже с нашим агентом в её окружении мы не можем работать напрямую, а сами понимаете, как работает испорченный телефон в бабском сообществе.
Оба синхронно усмехнулись, ибо знали. На фоне ЭТОГО даже пресловутое: «Схватили в Жёлтый дом и на цепь посадили…», выглядит как незначительное искажение информации. Однако Сиззлинг проявил настойчивость:
— И всё же?
— Агент была на даче волхва, правда это не её заслуга, просто повезло. Увы, но там объект не появлялся. Судя по разговорам в семье, в их междусобойчике нарисовались некоторые проблемы, возможно острые, так что ваш раскол, похоже работает.
— Значит, будем исходить из этого?
— А что нам остаётся?
— Кстати, коллега! — Сиззлинг неожиданно оживился. — Не кажется ли вам, что в свете излишне нездоровой активности Полоцкого встречаться вот так на одном и том же месте несколько легкомысленно?
— А знаете, архимагистр, вы правы, — тут же согласился Омнитуенс. — Следующий раз встречаемся на точке… семь. Вас устраивает?
—
О том, чтобы проводить деловые встречи на объектах Ордена никто из них даже не заикнулся. Вопросы на своих встречах они порой поднимали такие, что уже за это их вполне могли отправить в Свет раньше времени. И хорошо, если в Свет…
А время, между тем, подошло к Бельтайну. Праздники Колеса Года в стародавние времена были всеобщими, вот только назывались у каждого народа по своему. Увы, русское название праздника, прославляющего начало лета, не сохранилось, поэтому сейчас на Руси прижилось кельтское. С этим современные волхвы спорить не стали (хотя так и просится сюда Ярилин день). С празднованием тоже возникли некоторые проблемы: по традиции гуляние должно быть масштабным, с пахотой и возжиганием костров, посещением полей и лесов… Но куда уж там! И дабы не вызывать нездорового интереса, решено было все положенные церемонии разделить: первая суббота мая была объявлена на спецкафедре выходной, поутру Ваня со Светой зажгли и благословили на капище костёр, все желающие (то-есть почти все) взяли из костра горящую головню и отнесли в своё общежитие. А дальше — вот вам выходной и идите лесом… в смысле, гуляйте, где хотите. Но лучше — лесом, ибо таков обычай.
Ване и его девушкам в этот день предстояло серьёзное испытание: выгуливать в лесу мавку. Дело в том, что Бельтайн — спица Колеса Года, противостоящая Самхейну, а противоположности, как известно, это просто противоположные стороны одного и того же. И на Самхейн и на Бельтайн истончается завеса, отделяющая Мир Живых от Мира Мёртвых, Мир Явленный от Мира Духов. Случается это не в один момент и Ильмера, лесная мавка, таких как она в античном мире называли дриадами, уже несколько дней слышала зов Леса, зов своих сестёр-мавок. Слышала и дрожала от страха.
— Запри меня, пожалуйста! Прикажи сидеть дома! — просила она Ваню, но все понимали, что это не выход.
— Мы не сможем удерживать тебя силой вечно, — увещевала её Света. — Тебе надо столкнуться этой стороной своей сущности и решить самой.
В конце концов договорились так: Они поедут в лес, ведь пикник в лесу на Бельтайн это святое, а там Ильмера встретится со своими лесными сёстрами и сможет решить, как жить дальше. Так они, своей обычной колонной, двинулись в сторону Задела, а там, не доезжая деревни, свернули направо, на старую полевую дорогу, ведущую к лесу. Когда-то вокруг Задела расстилались обширные поля, на которых растили корма для колхозной фермы, стоявшей тут же, рядом с деревней, и пасли колхозный скот. С приходом рыночных отношений ферму разорили и поля стали зарастать лесом, но старая полевая дорога, которая вела и дальше, в самый лес, оставалась хоженой и езженой, ей активно пользовались грибники и охотники.
Возле самой кромки старого леса они свернули метров на тридцать в сторону от дороги вдоль опушки и остановились. А вокруг уже раздавался хор голосов:
— Сестра! Сестра! Иди к нам! Беги от них! Мы защитим, мы укроем!…
Ильмера дрожала, уже больше не от страха, а от нетерпения.
— Хозяин! Отпусти меня! — просила она.
— Я не могу тебя отпустить, я не могу тебя держать, — ответил Ваня и хор мавок в удивлении стих. — Ты должна сама решить. Мы будем ждать тебя здесь весь день, но перед самым закатом я тебя позову, чтобы ты сказала мне, что решила. Но об одном я тебя прошу: когда будешь решать — будь в человеческой форме. У людей больше свободы воли.