Лесные твари
Шрифт:
Он подошел к колесу и попытался повернуть его. Бесполезно. Ворот заржавел намертво.
"Не сюда. Понятно, что слабосильный Кролик не ходил сюда. Он слишком дохлый, чтобы повернуть эту хреновину."
– Вот! – заверещал сзади Сок, не в силах терпеть, пока тупой его товарищ разберется с дверью. – Ты чо, зенки потерял? Вот она, дыра-то!
Он сделал заячий прыжок в сторону и полез в дыру справа. Там, в стене, бетон был проломлен, словно его разворотило взрывом. Треугольное отверстие ощерилось зубами ржавой арматуры. А между ржавыми зубами застряли обрывки пестрой ткани.
сюда
– Кролик! Надо сматываться отсюда!
Кролик ненавидел, когда его называли кроликом. Но сейчас он даже не обратил на это внимания. Он уже сидел там, копошился в куче какого-то хлама. Маленький сумасшедший кролик.
Сергея потянуло к дыре. Он не хотел туда идти, больше всего на свете ему хотелось убежать из этого чертового склепа и больше никогда не спускаться под землю. Но что-то оттуда позвало его и ноги сделали шаг к пролому помимо его воли. Он едва успел схватиться за острые края дыры, чтобы не нырнуть внутрь. Руки еще слушались его, они держали его, боролись с предавшим телом и не пускали его туда.
Потому что он знал, что тамон уже перестанет быть самим собой. Он сойдет с ума, как Сок. Он превратится в кого-нибудь другого
(кролика?)
просто в еду. Еду для Короля Крыс.
Сергей открыл глаза и увидел перстень. Их было много здесь – перстней и колец, тускло сияющих гранями драгоценных камней в свете фонарика. Перстень был надет на палец. А палец лежал на груде таких же пальцев, аккуратно отрубленных
(откушенных?)
и лежавших вместе с ушами, из которых Кролик с радостным визгом вынимал сережки, запястьями, на которых еще были браслеты и
нет, дальше видеть не могу
Сергей понял, в чем были перепачканы сережки, которые Кролик вытащил на поверхность. Кровью.
Король Крыс был здесь. Мальчик не мог видеть его, но услышал. Уловил его зов – беззвучный, но непреодолимый. Волна чужой зловонной воли захлестнула его и потащила внутрь как на канате.
– Нет! – Сергей не был слабаком, он не собирался просто так, без борьбы, сложить лапки и залезть в пасть этому уроду, кем бы он не был. – Нет!!! Слышишь, ты, крыса вонючая, отцепись! Отпусти меня, сволочь!
Еще рывок. Сергей удержался. Нога его поднялась, собираясь перелезть через край, но он упер ее коленом в бетон – резко, с размаху, так что прут пропорол брючину и впился в кожу. Красное пятно поплыло, пропитывая джинсовую ткань. Боль обожгла раскаленным стержнем до самого паха.
Боль отрезвила Сергея. Он напряг мышцы изо всех сил и отжался от пролома, почти уже всосавшего его в себя. Он задел головой за трубу, так что в ушах зазвенело. Но новая боль доставила ему радость – добавила новую частицу к его освобождению.
Куча тряпья, едва различимая в темноте за Кроликом, зашевелилась. Тряпки медленно падали и падали, потому что обитатель склепа поднимался на ноги. Наконец он выпрямился в полный рост, встал на все свои уродливые конечности.
Сергей завизжал. Он никогда не мог представить, что наяву может существовать такое. Король Крыс. Он выглядел как…
– А-а-а!!! – Сергей рванулся назад, оторвался, отлепился от бетона. Король Крыс был занят. Он разрывал на части Кролика, расчленял его с мастерством лучшего мясника. Кролик лишь тонко взвизгивал, когда кинжальные зубы впивались и рвали его плоть. Руки его еще тянулись к заветным побрякушкам, но уже не принадлежали хозяину.
А обезумевший мальчишка Сергей полз к выходу, оставляя свою кровь на острых камнях.
Король Крыс отпустил его. Потому что он хотел встретиться с другим.
ГЛАВА 3
– Демид Петрович, к вам пришли!
– А, что еще? – Дема оторвал прищуренный глаз от микроскопа. Не любил он, когда его отвлекали.
– Мужчина пришел к вам, говорю. Очень солидный такой. На военного похож.
Мария Митрофановна, кандидат биологических наук, старший преподаватель, развела руками, показывая, каким, по ее мнению должен быть солидный мужчина, да еще похожий на военного. Судя по размаху рук, в мужчине было росту метра два с лишком, а объемом он превосходил бегемота. Учитывая предпенсионный возраст Марии Митрофановны, интерес ее к мужчинам оставался еще немалым.
Мужчина оказался совершенно не таким. Крепкого сложения, в самом деле, но среднего роста. И очень средней внешности – если не считать глаз.
Глаза были умными. Не въедливыми, царапающими всезнанием, не умудренно-усталыми, а просто умными и спокойными. Такие глаза могли принадлежать человеку, которого Демид относил к редко встречающейся категории "не мудак".
И костюм. Очень хороший костюм. Сам Дема не носил пиджаков, но вполне мог оценить это произведение искусства из серой тонкой шерсти: безусловно, ручной работы, что-то неоклассическое, скорее всего, итальянское – сшитое с безукоризненным изяществом и придающее своему хозяину вид аристократа.
Или секретного агента.
– Коробов, Демид Петрович? – мужчина привстал со стула и даже слегка наклонил голову, и даже слегка улыбнулся. Словом, сама учтивость. Но вот манера начинать с фамилии…
– Он самый. Чем обязан, товарищ подполковник?
– Майор. – Мужчина усмехнулся. – Всего лишь майор. Запаса.
– Вот про запас – вы зря. – Умел быть Дема назойливым, даже противным. – Вы, товарищ майор, все еще при исполнении – это заметно невооруженным глазом. А подполковника вы еще получите, и даже полковника. А может быть, и выше пойдете. Если коллеги не сожрут.
– Не в том русле у нас с вами разговор пошел, Демид Петрович. – Мужчина посерьезнел. – Демонстрируете мне свои блестящие психологические способности? Я осведомлен о них достаточно. Как и многих других ваших талантах, многие из которых с трудом укладываются в рамки российского закона.
– А я вот про вас ничего не знаю, – заявил Демид. – И потому не буду разговаривать с вами, пока вы не представитесь. Потому что меня распирает от любопытства.
– Пожалуйста. – Мужчина полез во внутренний карман и извлек оттуда