Лесные твари
Шрифт:
– Прости, – Лека скромно потупила глаза. – Демочка, милый мой… Спасибо тебе.
Она встала, подошла к Демиду сзади и обняла его за шею. Так и стояла, и молчала, и пахло от нее теперь уже не березовыми вениками, а как прежде – тепло и привычно, и Демид даже закрыл глаза, и подумал, что, может, и не было той дикой ночи у Русалкиного Круга, и бешеного трехдневного марш-броска по непроходимой чаще с полутрупом Леки на плечах, и вообще ничего не было. Есть только пикничок на полянке, и милая девушка Лека, по-прежнему такая красивая и желанная, что дух захватывает. И не только дух…
– Знаешь, Лека, чего я сейчас хочу? – спросил Демид сиплым голосом.
– Чего?
Демид сообщил ей о своем желании на ушко, и Лека улыбнулась, и порозовела. Ей очень
А ели были опять недовольны. Что за люди такие невоспитанные! Вытворяют, что хотят! То хохочут, то кувыркаются в голом виде по всей поляне. Никакого понятия о скромности!
Лека и Демид возвращались в Нижний Новгород. Окружным путем, через соседнюю область. И сейчас тряслись в дорогом купе спального вагона фирменного поезда. Почему-то Демиду показалось, что в электричке, где можно свободно шнырять по проходам, их легче вычислить и найти. Да только мимо вокзала не пройдешь. Вот он, приближается, черт бы его побрал. Как ни крутись, мимо не проедешь.
Дема снова замаскировался. А вот Лека была в обычном своем обличье. Демид надеялся, что в ориентировках, что раздавали милиционерам, не было ее фотографии. Она-то тут причем? Она не преступница – собак-мутантов не выращивала, людей не убивала, золото не грабила, из тюрьмы не драпала.
Dum spiro, spero [30] .
– Дем… – Лека прижалась к Демиду, смотрела, как мелькают в окне городские дома в желтых квадратиках вечерних огней. – Страшно мне. Заметут нас в городе. Нужно было оставаться там, в лесу.
30
Пока дышу, надеюсь (лат.)
– Ну, милая… – Дема развел руками. – Такого я от тебя не ожидал. Я думал, ты романтик в душе. Представь только – нашел бы нас в лесу карх, веселый розовый вурдалак. Употребил бы в пищу. И все – никакой славы, только размазанные клочки кровавой слизи в траве. А теперь представь, что творится тут, в городе: наши с тобой портреты на всех заборах с надписью "WANTED [31] ". Крупные заголовки в газетах: «Гениальный ученый-маньяк со своей кровожадной помощницей наконец-то задержаны российскими внутренними органами!» Наши мордовороты с оскаленными клыками на всю полосу. «Экономика страны сразу пошла на поправку! Зловредные оборотни Коробов и Прохорова пожирали не только невинных людей, но и денежные финансы! Подкупали честных чиновников, задерживали выплату зарплаты, продавали детей американским цыганам, двигали НАТО на восток, развращали здоровый дух нации». Мы с тобой напишем мемуары, как шпионили в пользу Бангладеша и топили радиоактивные отходы в кремлевском сортире. Будем приговорены к высшей мере, великодушно помилованы президентом и пристрелены при восьмой попытке к бегству.
31
"Разыскивается". (англ.)
– Нет, в самом деле? Что ты задумал, ненормальный?
– Увидишь.
Демид усмехнулся, и Леке стало не по себе. Видела она уже такое выражение его лица. Спокойной жизни оно не предвещало.
Коробов взял след.
Откровенно говоря, Демид чувствовал себя не слишком уверенно. До этого он нагло, в открытую, пересекал просторы родной отчизны, уже числясь во всероссийской розыске. Но тогда что-то внутри него говорило, что настоящей опасности нет. Мастера своего дела, настоящие профессионалы, не попадались ему на том пути – промахнулись, ошиблись, искали не там, где следовало. Теперь же мрачное предчувствие навязчиво шебуршилось в душе Демида. Сейчас вокзал был опасен.
"Настоящий профессионал" означало не только специалиста по наружному наблюдению. Это мог быть и настоящий убийца. Если Демид был столь важной
"Там есть кто-нибудь, на вокзале? Кто-то из серьезныхлюдей?"
Снова за советом к внутреннему Я. Оно всегда давало хорошие советы. Демид уже начал относиться к нему с уважением. Хороших советчиков стоит ценить – тем более, когда они внутри тебя. Очень удобно – справочная программа в башке. Подвел стрелочку к нужному значку, кликнул мышкой – и Help на весь экран – к тому же русифицированный.
не знаю
"Как – не знаешь?! – Демид даже опешил. – На кой черт ты мне тогда дан? Может, у тебя сломалось что-нибудь? Может, слесаря-наладчика надо вызвать – оттуда, из небесной мастерской?"
глупая шутка. не забывай я это лишь только ты сам. есть предел. я больше твоя память нежели способность к анализу
Тьфу ты!
Демид и Лека вышли в коридор вагона. Пассажирский народ уже повыскакивал из своих купейных клетушек, прилип носами к окнам. Поезд то ускорял ход, вздрагивая и клацая всем своим огромным членистым телом, то тормозил. Он скользил уже по рельсам города, но никак не мог добраться до места, где мог бы встать и отдохнуть – с шипением выбросить кубометры сжатого воздуха, кубометры сжатых пассажиров и расслабиться.
Четыре бабенки, стоявшие рядом с Демидом, оживленно показывали пальцами в окно и громко обсуждали все, что попадалось им на глаза. Разговаривали, не боясь, что кто-то подслушает их разговор.
Потому что говорили они на английском.
Эти четыре тетки были иностранками. Одна из них, стандартно крашеная блондинка, девушка лет сорока, а-ля Джейн Фонда восьмидесятых годов, с мускулистыми ногами, затянутыми в черные джинсы, точно была американкой. Судя по тому, как чувиха восклицала "noway [32] " по поводу и без повода, по тому, как тянула свое "yeah… [33] ", она заслуживала на грудь таблички "I'm American. I'm looking for some knick-knacks. Do you accept credit cards? [34] "
32
Неважно (англ.)
33
Да (амер.)
34
Я – американка. Ищу какие-нибудь сувенирчики. Кредитные карты принимаете? (англ.)
Вторая была ростом повыше Демида, лет тридцати пяти, этакая сухощавая кобылица с унылым лошадиным лицом, с плечами, напоминавшими по форме вешалку для одежды. На вешалке этой висел совершенно мужской широченный пиджак, болтавшийся из стороны в сторону при каждом покачивании поезда. Мало того, пиджак был дополнен вполне мужской (безо всяких скидок на Unisex) рубашкой и абсолютно мужским галстуком в желто-коричневую бухгалтерскую клеточку. Правда, ниже пояса наблюдались обычные синие джинсы и ковбойские сапоги. Дема скорее ожидал бы обнаружить там брюки со стрелочками и лаковые черные туфли сорок третьего размера.
Разговаривал сей субъект непонятного пола мало, и с таким странным акцентом, что Дема не понимал ни слова. Не так уж хорошо знал Демид английский. Вот Лека – да! Она щебетала, как попугайчик. Работа у нее такая была.
– Слышишь, Лека? – Дема тихо толкнул локтем свою попутчицу. – Вот эта лошадка в пинжаке цвета навоза, она откуда? Акцент у нее жуткий. Из Голландии, что ли?
– Англичанка она, – сказала Лека, не отрываясь взглядом от окна. – Йоркширский диалект. "Ми модэ" вместо "май мазэ".