Лесоруб Кумоха
Шрифт:
— Богатые хозяева все одинаковы: яйцо подарят — курицу возьмут,— проговорил Нийкой.— Ты бы, Матти, лучше что-нибудь рыбацкое рассказал.
— Матти много историй знает,— подтвердил Мокки.— Расскажи, Матти, как киндасовцы от жажды чуть не умерли.
— Село Киндасово есть, слышали? — начал Матти, закуривая трубку.— Так вот, поехали двое мужиков оттуда на озеро рыбу ловить. День жаркий. Они сели на бережок, забросили удочки. Сидят. А солнце печет! Мужикам пить хочется. Дальше — больше. Совсем невмоготу стало. «Пить хочу»,— один говорит. Другой отвечает: «Вот до дому доберемся, тогда попьем. Забыли с собой-то воды взять». Сидят дальше.
— А у меня кум живет в Киндасове,— обиженно сказал Мокки.— И ничего. Мужик как мужик. С головой.
— Так это просто для примера выбрали Киндасово, оправдываясь, улыбнулся Матти.— Ну, может, все это и не у них было…
— Да чего там! —махнул рукой Нийкой—Всякий в Карелии знает, что киндасовцы чудить любят… Как они лодку строили, помните? Сколотили плоскодонку зимой. Стали ее на берегу пробовать: сколько народа она выдержит? Тридцать сели —держит. Сорок сели—держит. Девяносто девять набилось— держит. Сотый как полез, она и затрещала. Так и решили: держит лодка девяносто девять человек. Когда весной лед ушел, лодку на воду спустили. И все сразу девяносто девять в нее прыгнули. И лодку утопили, и сами едва не утонули. Одно слово — киндасовцы.
– А вот вот мой кум мужик толковый,— не-сдавался длиннобородый Мокки.— Хоть и в Киндасове живет.
=-Про то, как киндасовцы пьяную рыбу ловили, рассказать?
– спросил Матти. И, не дожидаясь согласия, продолжал: — Наварили киндасовцы. бражки да пива. Гостей ждали. Много наварили. А гости не приехали. Вот пили бражку киндасовцы, пили. Не могут всего выпить. Ну известно: вино—в голову, ум:—в пятки. Кто-то говорит: «Мы сами пьем,
а другим не даем. Рыба, может, в озере тоже пить хочет…» И давай в яму, что под утесом, возле берега, бражку лить, пив0 — все, что осталось. В той яме много всякой рыбы водилось, она от этой бражки опьянела. Чуть сама на берег выбрасываться не начала. Бабы ее в корзины, а мужики не дают, кричат: «Мы с ними с одних котлов пили, друзья, значит! А вы друзей на сковородку? Не дадим друзей жарить, даже в сметане!» Так, сказывают, подрались, что чуть полсела не спалили, вот что было!
— А у меня кум в Киндасове живет, мужик с головой,— продолжал твердить Макки.— И село хорошее.
— Про то, как пчел там выводили, слышал? — спросил неутомимый Матти.
— Не продаст ли мне брат нашего Тайпо своих пчел? — спросил вдруг Кумоха.— Я ему за то, что от пасеки осталось, десять рублей дам.
— Десять рублей? — удивился Матти.-За пять колод с пчелами? Да и то, их пять было третьего дня. Серый, может, за это время еще пару разломал…
— Мне и трех хватит,— сказал Кумоха.—
—- Завтра с утра поплывем на тот берег, поезжай с нами,— посоветовал длиннобородый Мокки.—Младшего Тайпо увидишь, поторгуешься.
Рыбаки подгребли угли в одну сверкающую кучу, стали, устраиваться на ночлег. Потеснились, дали место Кумохе и Нийкою.
Угли мерцали, легкие порывы ночного ветерка то делали их ярко-оранжевыми, то красными, то розовыми, то желтыми. Постепенно огни углей становились все слабее, все глуше, и вот уже лишь кое-где остались маленькие лоскутики темно-красного цвета.
Про серого медведя, рыбацную сеть и я к орную цепь
Ночью Кумоха два раза просыпался — ему казалось, что кто-то, тяжело ступая, бродит совсем рядом по берегу. Он прислушивался, но все было тихо. Серой холстиной полз туман из низинки. Звезды на небе становились тусклее.
Кумохе уже ясно было, как можно перехитрить, одолеть серого медведя. Вот только бы купить пчел у брата богатого хозяина!..
Но. все произошло легко и просто: брат Тайпо, такой же приземистый и рыжеглазый, долго крутил десять рублей в своих коротких пальцах, смотрел сквозь них на солнце, зачем-то нюхал, теребил редкую бородку. Видно, странно ему было видеть такие деньги у простого работника.
— Ладно, бери пчел,— сказал он наконец.— Только там, кажется, уже две колоды осталось… Остальные серый разбойник разворотил…
Когда Матти с Мокки приплыли с Кумохой и Нийкоем на пасеку, то целых колод действительно оказалось лишь две.
Испуганный пасечник еще два дня назад, оказывается, удрал вместе с собаками, и серый медведь мог хозяйничать здесь, как ему вздумается.
Он сюда приходил этой ночью,— сказал Нинкой, внимательно рассмотрев следы.— И прошлой ночью тоже…
— Мед все любят,— облизнулся Матти.
— Он и сегодня придет. Тут мы его и встретим! — обрадовался Нийкой. — Медвежьи пули я с собой захватил.
— Пуля — это уж на худой конец.— Кумоха обошел разрушенную пасеку.— Нужно его живьем взять, чтобы богатому хозяину деваться было некуда!
Матти переглянулся с Мокки, потом оба посмотрели на Нийкоя: парень в своем уме?
Но Нийкой знал Кумоху лучше, чем рыбаки: что парень задумал, то сделает, на него положиться можно.
— Что тебе для этого нужно? — спросил он Кумоху.
Кумохе нужно было многое: котел для варки медовухи,
якорная цепь, крепкая большая сеть.
Матти и Мокки целый день бороздили тихую воду Синей ламбы, доставляя Кумохе и Нийкою то одно, то другое.
Медовуха получилась крепкой — ее варили уже на старой бражке, которую привез длиннобородый Мокки из своего села. На нее еще пришлось израсходовать весь мед одной из оставшихся колод.
Когда Матти, не удержавшись, зачерпнул медовуху ложкой и пригубил, то так скосорожился, что Кумоха испугался: как бы сеть морщинок у рыбака на лице не порвалась! Веснушки и те из желтых стали сразу темно-коричневыми.
— У-ух какая медовуха!—сказал .Матти.— Даже жалко ее медведю скармливать! Выпьем ее сами!
— Медведь не придет на пасеку, если человечий дух почует,— объяснил Нийкой.— Все приготовления нужно делать подальше отсюда. А когда будем котел с медовухой тащить, то руки и ноги рыбьей чешуей измажем, пусть все рыбой пахнет — рыбу медведи любят…