Лестница к звездам

Калинина Наталья Анатольевна

— Ваш сын в беде. В этом виновата ваша племянница. Ему срочно нужны деньги.

И снова на другом конце провода раздался смех.

— Всем нужны деньги. За свою жизнь я передал Измайловым десятки тысяч. Ваш дом построен на мои деньги. Пускай Дмитрий продаст дом и расплатится с долгами.

— А где будет жить Лидия?

— Она должна приехать ко мне. Я всегда хотел, чтобы Лидия приехала ко мне. Два одиноких немолодых человека всегда поймут и простят друг друга.

В трубке пискнуло. Связь прекратилась.

— Только не это. — Лидия встала. — Я его с детства боюсь. С тех пор, как он сажал меня на колени

и… — Она залилась краской и спрятала лицо в руках. — Он такой… развратный. Не знаю, как мать могла его терпеть.

— В тебе говорит старая дева, — изрек Димка. — Чего думать? Езжай к нему. Там сказочная жизнь.

— Но я боюсь. Он пишет мне в письмах такие сальности.

— И правильно делает. Значит, он настоящий мужчина. Я сам люблю, когда говорят сальности — это возбуждает.

Я задремала под их тихую грызню. Я проснулась на диване, заботливо укутанная пледом. В столовой никого не было.

Через два месяца мы с Димкой провожали Лидию во Франкфурт. Вылет задерживался, и мы коротали время в кафе на верхнем этаже за пивом и солеными орешками.

Лидию было не узнать: похудела, стала краситься, оделась с ног до головы в заграничные тряпки, а главное — начала курить.

— Все будет о’кей, старушенция. — Димка хлопнул Лидию по плечу, и она вздрогнула от неожиданности. — Встретимся где-нибудь на Канарах или в Италии. Правда, Лорка? — Он подмигнул мне.

— В палисаднике желтые хризантемы. Их мать посадила. Скажи Анжелике, чтобы она их не трогала.

— Сколько тебе раз говорить: Анжелика не собирается жить в твоей хибаре. Она сделает там европейский ремонт и продаст кому-нибудь из наших.

— Может, ты купишь, Димочка? — Лидия умоляюще смотрела на него. — Когда поправишь свои дела. Как-никак ты там вырос.

— Я не занимаюсь спекуляциями с недвижимостью. Это специализация Анжелики. Она говорит, по нашей улице скоро будут вести трассу на Воронеж. Ей мэр об этом шепнул. Но она надеется продать дом до того, как пойдут слухи. Кому-нибудь из кавказцев. У них бешеные деньги.

— Под какой процент она дала тебе кредит? — поинтересовалась я.

— Пять с половиной в месяц. Очень даже по-Божески по сравнению с тем, как дерут другие. К тому же она уступила мне одну выгодную аферу. Конечно, у этой бабы большие претензии, но ладить с ней можно. Как-никак она мне двоюродная сестра.

Объявили регистрацию на рейс во Франкфурт, и Лидия вскочила. Порывисто обняв меня возле стойки таможенника, шепнула в самое ухо:

— Обязательно позвоню тебе. Жди.

Димка молчал всю дорогу из Шереметьево. В Москве было вьюжно и ветрено. Я с удовольствием думала о горячей ванне с ароматической солью и чае с малиновой наливкой. Сегодняшний вечер мой, а завтра… Увы, на столе ждет графоманская рукопись, из которой я непременно должна сделать бестселлер.

— Сейчас самое время махнуть на моря-окияны, — вывел меня из задумчивости Димкин голос, когда мы вошли в мой подъезд. — Эх, Юрасик, а ведь ты наверняка знал, что бриллианты фальшивые. Почему ты нас не предупредил? Я так верил тебе. — Димка обнял меня за плечи и притянул к себе. — С тобой я чувствую себя, как в детстве, когда мир большой до необъятности, таинственный, уютный и весь твой. Только все это самообман. Чужой он и злой. А ты в нем, как марихуана, — сулишь то, чего не бывает на свете. —

Он толкнул плечом дверь, пропустил меня в прихожую, где мы оставили гореть фонарь. — А что, если мне сегодня же во Внуково податься? Последний рейс через два с половиной часа, ночевать буду в собственной постельке. Под окном «Ауди», в холодильнике пиво и икорка, в шкафу итальянская дубленка, пыжиковая шапка и так далее. Еще я люблю смотреть в постели видик — убийства, погони, парочки трахаются в разных позах. Потягиваешь себе спокойно пивко и наблюдаешь за всей этой кутерьмой. — Димка нерешительно топтался в прихожей. — Как ты думаешь, а что, если нам с Иркой еще разок попробовать? Ну, я вовсе не собираюсь запереть ее дома и надеть пояс целомудрия. Пускай себе мужика заведет, но только чтобы я не знал. И чтобы в городе не сплетничали. Не люблю, когда мое честное имя треплют на каждом углу. Пускай у нас хотя бы видимость семьи сохранится. Я поехал, ладно? — Димка смотрел на меня виновато. — Дай поцелую тебя на прощание.

Его губы были вялыми и холодными. Но пахло от него волнующе знакомо. Я закрыла глаза и очутилась в детстве, вернее, в том лете пятнадцатилетней давности. Я увидела Юрасика. Он улыбался и кивал мне одобрительно головой.

6

— Эту встречу устроил сам Бог!

Я обернулась на звук знакомого голоса. Денис смотрел, как всегда, — чуть прищурившись и с улыбкой. Эту его закодированную в улыбке мечту сделать жизнь такой, как ему хочется, мне не забыть никогда.

Вокруг нас толпились озабоченные люди. Только что объявили посадку, и терминал походил на растревоженный улей. Денис взял у меня из рук куртку, по-мужски неловко зажал под мышкой, потом перекинул через правое плечо. Прижался на какое-то мгновение к пахнущему мной воротнику из белого искусственного меха. Конечно, мне это могло показаться.

— На гастроли?

Я украдкой огляделась по сторонам. Я так боялась увидеть возле него жену или просто женщину.

— Болонья, Феррара, Падуя, Римини. — Денис тронул меня за локоть. — Те же залы. Синьор Сантини обещал хорошие отели и машину. Совсем как тогда. Ты будешь жить в Римини?

— Брошу вещи у Винченцо. Может, проеду в Больцано.

Он вопросительно поднял брови и отпустил мой локоть. Я тряхнула головой и приказала себе вернуться в настоящее.

— Ясно.

Судя по тону, которым он сказал это «ясно», все обстояло как раз наоборот, но я не собиралась ничего прояснять. Мы сели рядом, хоть у нас и были места в разных салонах. Старенький «Боинг» был набит челноками — шумной пестрой толпой щедро накрашенных женщин и подвыпивших мужчин. Среди них выделялось несколько отменно красивых, нарядных с точки зрения русского человека девиц, твердо намеревавшихся бросить якорь в солнечной Италии.

— Ты поддерживаешь отношения с нашим хозяином? — спросил Денис, положив руку на подлокотник моего кресла.

— Виделись несколько раз — он бывает в Москве. Передавал тебе привет.

— Старый шимпанзе, — неожиданно зло сказал Денис. — Никогда не забуду, какими похотливыми глазами он на тебя смотрел.

О, эти воспоминания! Выходит, ему тоже трудно поставить на прошлом крест.

— Что, синьор Сантини ведет все тот же образ жизни? — не без подковырки поинтересовалась я.

— В смысле?