Лестница Шильда
Шрифт:
Флаг замер на предварительно запрограммированной высоте, составлявшей около двадцати характерных размеров тела Колонистов. Чикайя смотрел на кишевшую внизу толпу и размышлял, есть ли способ отличить панику от безразличия. Колонисты не так бесформенны, как воздушные цветы; их вендекотрубочная сеть дважды расщеплялась, давая в общей сложности четыре кластера или ветви, и геометрия их тел в каждый момент времени более или менее отражала эту структуру. Они были похожи на медицинские сканы кровеносной системы безголового четвероногого зверя, плывущего по-собачьи в необычайно суровый шторм. Однако
Мариама сказала:
— Думаю, они его заметили.
— Где?
Она показала. Группа из шести Колонистов отделилась от поверхности. Чикайя наблюдал за ними: шестерка стремительно поднялась на значительное расстояние, но, подойдя к полотнищу, резко сбросила скорость. Осторожный интерес, проявленный ими, доказать ничего не мог, но обнадеживал.
Колонисты окружили устройство и начали обрызгивать его тонкой взвесью вендеков.
– Кооперативное восприятие! — воскликнула Мариама. — Один подсвечивает объект, остальные наблюдают переданный узор.
– Думаю, ты права. — Группа разделилась и перегруппировалась, теперь с каждой стороны флага их было по двое. В каждой паре началось излучение вендеков. Зонды раньше не имели дела с такой их разновидностью. Вероятно, обитателям колонии с иномирским объектом пришлось куда легче.
Колонисты согласованно отодвинулись от флага и потянулись прочь.
– И что теперь? — вслух подумал Чикайя. — Как бы ты отреагировала, если бы мутировавшая версия твоего стратосферного бакена внезапно постучала тебе в двери?
– Я только надеюсь, что им не понадобится для ответа новый сигнальный слой, — сказала Мариама.
– Возможно, нам стоило бы использовать более понятного для них посланца, — предположил он. — Напоминающего формой их собственные тела.
– Откуда нам знать, какие черты важны, а какие несущественны? Мы даже не понимаем, чем отличаются их способы коммуникации от способов удаления мусора. С тем же успехом можно общаться с людьми, предъявляя им резиновую марионетку обезьяны, пропахшую экскрементами.
Ее мнение было небеспочвенным: даже осмотревшая флаг шестерка Колонистов высоко над гамом — или смрадом — колонии внезапно закуталась в плотный туман вендеков, и ресурсов «Сарумпета» не хватало, чтобы распутать их функции и установить предположительное назначение.
Чикайя приуныл. Он-то считал, что они наконец добрались до тех, ради кого и пришли сюда — но у него оставались в лучшем случае считанные дни, чтобы как-то научиться с ними говорить и не только описать им планковских червей, но и достичь уровня взаимопонимания и доверия, достаточного для совместной работы по устранению угрозы. Даже отвлекаясь от многочисленных тонкостей, выражений учтивости, трудностей и абстракций, приходилось признать передачу основного сообщения безнадежно трудновыполнимой.
Он сказал:
– Может, изменить сигнал прямо сейчас, не дожидаясь их ответа? Просто чтобы показать им, что флаг не пассивен?
Прежде чем Мариама придумала ответ, Колонисты вновь перегруппировались вокруг полотнища. Действуя согласованно,
Колонисты опять отступили, но вскоре вернулись, испустив новую смесь. Немедленно пузырь начал дрейфовать следом за ними, уходя к поверхности сферы.
Мариама воскликнула:
– Они его схватили! Они его куда-то тащат!
Стенки пузыря пропускали внутрь домовых, но зондам «Сарумпета» не поддавались — а других способ отдавать флагу инструкции у них не было. Контроль над устройством был полностью утрачен; даже перепрограммировать сообщение они бы не смогли, не говоря уж о том, чтобы заставить флаг вырваться из плена.
– Можно изготовить другой, — предложил Чикайя. — Прямо у них на глазах.
– А не лучше ли посмотреть, на что им сдался этот флаг?
– Думаешь, стоит отправиться за ними?
Мариама кивнула.
– Они могут высвободить его из контейнера, как только доставят, куда им нужно. Может быть, даже прямо к своему собственному сигнальному бакену.
Чикайю это не слишком убеждало.
– Если они считают это посланием в бутылке, едва ли они станут с ним разговаривать. И если мы не сможем восстановить над ним контроль, то какая-нибудь палата далеко внизу будет последним местом, где нам было бы уместно начертить новое знамя.
– Мы узнаем, за что они его принимают, только если проследим за ними, — ответила Мариама. — И кроме того, мы инициировали контакт с этим объектом. Мы обязаны привязаться к полотнищу, проникнуть внутрь вместе с ним. В противном случае они могут впасть в полное недоумение.
В этом был смысл. Им стоило проявить гибкость, иначе дни их на Той Стороне закончатся в какой-нибудь cul-de-sac, но не в ущерб последовательности действий. Каждый раз менять сигнал, как только возникает опасность, что его не так интерпретировали, значит заранее похоронить любую надежду на обмен сообщениями под гнетом противоречивых сдвигов поведенческой стратегии.
Чикайя сказал:
– Хорошо, мы проследим за ними!
Он проинструктировал «Сарумпет» отправиться вдогонку за похищенным флагом.
Когда они снизились, до него наконец дошло, насколько необычно наблюдаемое ими явление: флаг не переставал сигналить по заданной схеме, находясь внутри контейнера. Колонисты не причинили ему никакого вреда. Угнать что-нибудь, ничего в нем не повредив, в данной ситуации было все равно что стреножить торнадо. Простых потусторонних аналогов перемещению или толчку какого-либо объекта, не говоря уж о его движении как целого — славненького предмета с Этой Стороны, собранного воедино атомными связями в умеренно эластичное твердое тело, — он подобрать не мог. Здешние законы физики не позволят чему-то двигаться равномерно — или оставаться в неподвижности. Как точно ни преобразуй объект из одного состояния в другое, все напрасно.