Лестница Шильда
Шрифт:
Когда еще через два часа они наконец покинули трассу, он чуть не разрыдался от облегчения. Ставка еще не сыграла, но по крайней мере еще не все потеряно.
Они по спирали ввинчивались во мрак. «Сарумпет» изготовился к худшему, что могли вообразить и предусмотреть библиотеки. Яркость закалила их, но едва ли Та Сторона не в состоянии предложить им иных испытаний на прочность.
Начали возвращаться зондографы. Вокруг кишели парадомовые. Конвой отделился от трассы и перешел в обширное спокойное пространство. Библиокомплект проанализировал состав окрестных вендекотечений. Они оказались не так устойчивы, как потоки пчелиных сот, а скорее напоминали одомашненную, прирученную версию
Шестерка Колонистов была в кругу сородичей. Виртуальный движок отрисовал сотни четвероветвенных ксенобов, плавно скользивших вокруг; они выстраивались аккуратными широкими колоннами, точно место это было перечеркнуто линейками невидимых эскалаторов. Впрочем, после аванпостовой давки здесь было почти просторно. Слоестены возносились ввысь, слегка колеблясь на далеких течениях, кое-где подсвеченные парадомовыми лампами, но плотность их структуры даже отдаленно не соответствовала виденной в туннелях. Еще выше над головой Чикайи — как и прежде, «выше» в произвольно избранной «Сарумпетом» координатной системе — простирались неясные громады других транспортных путей.
– Мне кажется, это железнодорожный полустанок, — заключил он. — Вопрос один: куда теперь?…
Мариама решительно ответила:
– Ответ в полнейшем тумане. Расслабься и получай удовольствие от поездки.
– Мы явились отнюдь не из города призраков.
– Нет. То была малюсенькая деревушка. Там ни развлечений, ни киосков по продаже противозачаточных.
Чикайя сердито нахмурился, но потом понял, что она настроена ни шутливо, ни серьезно. Перебрасываясь закоснелыми в замшелом антропоморфизме аналогиями в поисках ответа на десятки тысяч вопросов, они хотя бы сэкономят силы, которые в противном случае ушли бы на построение столь же неправдоподобных наукообразных гипотез.
Колонисты пересекли атриум станции, таща за собой иномирский груз и его хозяев, притворявшихся марионетками. Мариама сделала вид, что хочет замахнуться на них бичом.
— Отвезите меня к своим лингвистам, — напыщенно произнесла она. — Да поживее, не щадите вендеков!
Если колония и впрямь была городом, не существовало способа определить, движутся ли они от здания к зданию по открытой местности или лавируют между комнат и коридоров одного-единственного огромного сооружения, наглухо запечатанного от окружающего пространства.
Они оставляли позади узкие дверные проходы и широченные коридоры, ввинчивались в плотную толчею, глазели на структуры столь же замысловатые и прихотливо украшенные, как машины — или, может быть, сады, а то и произведения искусства — аванпоста Яркости. Зонды неустанно собирали информацию, а библиокомплект ее обрабатывал, но даже если выводы библиотек имели какой-то смысл, они оставались не более чем крохотным кусочком исполинской мозаики. Как курочка по зернышку, накапливали они сведения о том, что вот эти популяции вендеков приводят в действие определенную городскую технику, а вот те, быть может, служат домашними любимцами или тягловыми животными. Но осознать, определить город и его обитателей как единое целое, запечатлеть всю структуру в четком фокусе они даже не пытались.
Но Чикайя то и дело напоминал себе, что лучше уж видеть то, что доступно потустороннему зрению, лучше уж строить какие- то, с необходимостью несовершенные, но хоть сколько-нибудь
Мариама жадно ловила взглядом каждую тень, точно соскучившаяся по новым впечатлениям туристка. Она относилась к их миссии во всяком случае так же серьезно, как и он сам, а то и находила в себе силы спорить с ним по каждому вопросу, доискиваясь досконального понимания — откуда только в ней взялась такая свирепая энергия? Что-то было в ее нервической реакции такое, что не давало ему списать эту отчаянную горячность на страх неудачи и тщательно скрываемое разочарование. На их плечи опустилось бремя, вполне способное раздавить их обоих, но доселе он почти никогда не видел, чтобы она хоть на миг задрожала под такой нагрузкой.
Процессия остановилась в огромной палате, содержавшей что-то вроде грозди ближнестороннего винограда, только размером с кита. Поверхность объекта не имела ничего общего с исследованными до сих пор слоями. Внутренность оказалась еще более таинственной: ни один зондограф оттуда не вернулся. Вокруг удивительного левиафана располагались чуть более обычные технические устройства.
Колонисты расступились. Трое из них засуетились вокруг похищенного сигнального устройства, а остальные поспешили к одной из стен палаты и извлекли оттуда какое-то маленькое существо или приспособление. Что бы это ни было, его не пришлось тащить волоком. Объект следовал за Колонистами сам.
Когда Колонисты проткнули сооруженный вокруг знамени пузырь и навели на флаг свою аппаратуру, Чикайя отвел «Сарумпет» на почтительное расстояние. Он пока не желал напрямую влезать в дела местных обитателей, чем бы они там ни занимались.
Аппаратуру обрызгали вендекоспреем, и она засияла. Потом стала излучать пучки — но не вендеков, которыми обычно пользовались Колонисты, а домовых.
Мариама заметила:
– Они подбирают подходящее излучение, чтобы просветить знамя. Сигнал закодирован в показателях пропускания домовых. Это они уже, во всяком случае, поняли.
– Ты права.
Всегда оставалась вероятность, что действия Колонистов интерпретированы неверно. Но Чикайя позволил себе надежду.
Он осмотрел сцену, пытаясь предугадать ход дальнейших событий. Колонисты установили флаг между источником домовых и огромной виноградной гроздью. Что это значит? Гроздь и есть их эксперт по лингвистике? Тогда она должна относиться к другому роду, если не виду. Или это аналог королевы-матки в термитнике, представитель особой касты Колонистов, восседающий здесь в молчании? Он тут же отогнал от себя эту аналогию. Никаких других каст они не видели. Пара-тройка необычных ксенобов в переполненном «улье», и он уже взялся выдумывать целую иерархию насекомых non sequiturs. [117]
117
Не имея на то достаточных оснований. (лат.)