Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры
Шрифт:
Во время летнего тура цеппелины выступили на девяти фестивалях под открытым небом, начиная от поп-фестиваля в Ньюпорте и заканчивая фестивалем Вудинвилль в Сиэтле и мероприятием в Сентрал Парке в Нью-Йорке. Эти фестивали с большим составом участником предоставили группе возможность сравнить себя с другими, некоторые из которых — The Doors и The Byrds — стояли выше по рангу.
— Это всего лишь вопрос времени, мы возглавим списки и сделаем всех, — пару раз говорил об этом Бонзо.
Как-то
Элвин Ли, гитарист Ten Years After, блестящий исполнитель. Я помню, какое впечатление он произвёл на нас своими сверхскоростными пальцами. Он баюкал и нянчил свою гитару от песни к песне, на аудиторию вылился целый шквал тяжёлых рок-звуков, которые сделали Ли одним из самых уважаемых музыкантов конца шестидесятых.
— Он просто великолепен, — сказал Джимми, завороженно наблюдая за пальцами Ли. Не так много музыкантов могли покорить его. И наблюдать за реакцией Джимми на Ли было не менее интересным, чем смотреть на самого Элвина.
Пока Ten Years After играли, Бонэм терял терпение. Он пил довольно долго и жаждал свалить.
— Потерпи, Бонзо, — сказал я ему. — Мы уйдем где-то через час.
Бонэм места себе не находил, он слонялся из угла в угол, осушая пиво за пивом.
А затем, в мгновение ока, он превратился в мистера Хайда. В глазах появился дьявольский блеск, который открывал в нём непослушную часть. На горизонте замаячили проблемы.
— О нет, Бонзо, — пробормотал я. И хотя я понятия не имел, что у него на уме, я знал, что это не добавит ему очков в рейтинге.
— Я, блядь, починю его! — заорал Бонэм, указывая на Ли. — Смотри!
Бонэм схватил коробку с соком с буфетного стола и подошёл близко к сцене, достаточно для нанесения удара.
— Время выпить сок! — крикнул он. — Элвин, хочешь сока?
И не дождавшись ответа, Бонэм вылил содержимое коробки на Ли. Сок забрызгал гитариста и его инструмент.
Толпа взревела, Ли раскрыл рот от неожиданности.
— Что тут происходит, чёрт возьми? — заорал он, глядя на Бонэма. — Ты, хрен моржовый!
Ли сверкал глазами от гнева, но продолжал играть, глядя на Бонэма. Может быть из-за алкоголя, но Бонзо не казался испуганным. Он покачал пальцем, словно предупреждая Ли, чтобы тот остыл.
— Не позволяй мелочам донимать тебя, — подколол он его. — Апельсиновый сок полезен. Там есть витамин С.
Ли
На самом деле, при почти сорокаградусной жаре, ситуация ухудшилась только для Ли. Сок высох, а руки и гитара стали липкими. Пальцы не могли уже легко маневрировать по грифу. Он был вынужден притормозить. С трудом он доиграл оставшиеся песни.
Ли в ярости покинул сцену и рванул в свою гримёрку.
— Ты говнюк, Бонэм. Настоящий говнюк, — пробурчал он.
А Бонзо был рад-радёшенек созданному хаосу.
— Бонзо быстро освоился, — сказал мне Джимми. Его беспокоило, что Бонэм и алкоголь в сочетании друг с другом создавали постоянные проблемы. — Он сам себе худший враг. Возможно, он наш худший враг.
— Да он просто выпускает пар, — ответил я. — Если он не сможет делать это таким способом, то обязательно ввяжется в драку.
Оказалось, Бонэм не собирался останавливаться на достигнутом. Он терпеливо дожидался Джеффа Бека, который вышел на сцену час спустя. Бек был одним из самых потрясающих блюзовых гитаристов, которых я когда-либо встречал. Он мог за минуту ввести толпу в лихорадку. В тот день он вверг в транс Бонэма.
Под конец сета Джеффа в конец пьяный Бонэм ввалился на сцену. Я отчаянно рванулся за ним, схватил за плечо, но он вырвался.
— Не волнуйся, я сразу вернусь, Ричард. Уже иду!
Бек глянул на Бонэма, но тот был без апельсинового сока, и продолжил играть «Rice Pudding», по-видимому необъявленный выход Бонзо его не побеспокоил.
Бонэм потоптался пару минут, а затем сказал Мики Уоллеру, чтобы тот освободил место за барабанами. Бек прекратил играть, когда Бонэм начал устраиваться на стульчике Уоллера. Бонзо взял палочки и начал колотить по барабанам.
— О нет, — подумал я. — Ситуация выходит из-под контроля.
Барабаны гремели, тарелки вибрировали. Толпа захлопала в такт ритму. Уровень возбуждения Бонэма рос, он подбадривал толпу, чтобы она ещё больше шумела. И её не надо было упрашивать.
Мы с Плантом за сценой хихикали, словно школьники.
— Он сумасшедший, его нужно изолировать, — сказал я.
Толпа ревела громче и громче, Бонзо вскочил из-за установки и выбежал на центр сцены. Он принялся сдирать с себя одежду. Слой за слоем. Исполняя эротический танец.
Сначала слетела майка. Затем штаны. К этому времени мы с Плантом горячо поддерживали его стриптиз.
Бонэм нас не разочаровал. В мгновение ока он остался в одних трусах.
— Ещё? — выпалил он в ближайший микрофон.