Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры
Шрифт:
— Бля! — заорал Роберт, лёжа на животе. Он перевернулся и застонал от боли. — О нет! Только не это!
Джимми первым подскочил к нему и поднял за плечи. В начале мы подумали, что не стоит его двигать. Но Роберту было неудобно, и он хотел сесть в кресло. Мы втроём кое-как перенесли его.
Хруст до сих пор звенел у меня в ушах. Я решил, что требуется осмотр доктора, вызвал скорую, и Роберта отвезли в больницу.
— Если я опять сломал ногу, можно забыть о хождении, — сгримасничал он. — Почему это должно было случиться? Ну почему?
Пока мы ждали новостей, никто не работал.
К
Джимми чувствовал себя, словно на эмоциональных американских горках.
— Мне показалось, что мы вернулись назад, — рассказывал он на следующий день, до сих пор заметно нервничая.
Он покачал головой и добавил:
— Я начинаю сомневаться, что мы сможем позабыть об этой аварии.
Несмотря не временный простой, альбом продолжал обретать форму. Джимми ненавидел давление, но понимал, что лучше работает под дулом пистолета, даже если мертвецки устал. Он умел полностью сосредоточиться на проекте и сохранить на высоком уровне свежесть творческой мысли.
Прошло время и через пару дней в студии должны были появиться Rolling Stones. Джимми позвонил Мику Джаггеру:
— Нам нужно чуточку времени. Вы можете приехать на три дня позже?
Мик согласился. Он был только рад найти предлог, чтобы ещё немного отдохнуть.
Джимми остался доволен полученным результатом, когда сессии окончились. Раньше он покидал студию с болезненным чувством неуверенности, что можно было сделать песни чуточку лучше. С «Presence» он был полностью удовлетворён. С болезненной улыбкой на устах он рассказывал мне, что ни капли энергии не было растрачено попусту.
Когда появились Роллинги, мы собирали оборудование.
— Спасибо за дополнительное время, — поблагодарил Мика Джимми.
— Без проблем, — ответил Мик. — Получилось записать что-нибудь?
— Не просто что-нибудь, — заявил Джимми. — Мы записали и смикшировали целиком альбом. Он готов.
Джаггер офигел:
— Погоди, вы же тут были всего три недели!
— Да, нам этого оказалось достаточно, — сказал Джимми.
49. Проклятие
— Тебе не кажется, что Джимми стал нервным и подвержен перепадам настроения? — Питер Грант сидел напротив меня в лос-анджелесском ресторане. Вскоре после окончания записи в Мюнхене мы с Питером встретились, чтобы обсудить вопросы, связанные с завершением и выходом фильма «The Song Remains the Same». Джимми приехал к нам через несколько дней, и глядя на него, Питер обеспокоился:
— С Джимми что-то не так. Он какой-то нервный.
Я сразу подумал о героине. В Мюнхене мы употребляли героин эскадрильями, и Джимми в студии находился в форме, поэтому я больше был озабочен собственными проблемами и не следил, сколько он нюхает.
Потом Джимми жаловался мне насчёт болей. Из носа бежало, но я не был настроен читать ему лекции о вреде героина. Я сказал Питеру, что поговорю с Джимми, хотя не собирался этого делать.
Два дня спустя мы с Джимми полетели в Лондон. Он хотел
— Ради всего святого, Ричард, не влазь в это дерьмо.
— Что ты имеешь в виду?
— Героин. Мне кажется, я подсел. Это ужасно.
— Ты пробовал прекратить?
— Да, но не могу. Полная задница.
Больше мы об этом не говорили до конца поездки. Тогда я не думал, что погряз не меньше Пейджи. Я регулярно употреблял героин, но считал, что контролирую ситуацию.
После разговора с Джимми я пообещал себе, что героин не отнимет лучшую часть меня. Я не понимал, что он уже это сделал. Как только я добрался до дома в Пэнгбурне, то сразу отправился за пол-граммом героина, который хранил в золотом кубке. В то Рождество я полностью съехал с катушек и постоянно нюхал дрянь. На рождественской вечеринке в доме Питера мне было так плохо, что я провёл большую часть вечера в туалете, меня рвало, и я молился, чтобы это поскорее закончилось.
У Бонзо дела обстояли не лучше. В последний раз, когда мы были вместе в парижском отеле «Георг Пятый», Мик Хинтон сказал мне, что Бонзо лежит в постели.
— Что с ним? — спросил я.
— Не знаю, — ответил Мик. — Он постоянно ест шололадки «Марс». Только их.
Я зашёл в его номер.
— Вставай, козёл!
Бонзо был бледен, дезориентирован и едва не терял сознание. Он даже не мог реагировать на мои издёвки.
— Я не могу встать при всём желании, — ответил он. — Хочется сладкого.
— Ты знаешь, в чём твоя проблема? Ты пристрастился.
Впрочем, помощи от меня было немного. Я поднял трубку телефона у кровати и позвонил знакомому дилеру. Через час он доставил порцию наркоты в номер Бонэма. Мы приняли дозу и позабыли до конца дня о конфетах.
Из всех нас Джон Пол и Роберт не теряли головы. Джонси всегда умудрялся избегать ловушек по сравнению с остальными; он трезво оценивал, когда нужно остановиться. Роберт не был таким благоразумным, но в то время, как Бонзо, Пейджи и я боролись с привычкой, Роберту удалось не подсесть. Возможно, месяцев принятия болеутоляющих оказалось для него достаточно. Когда он отбросил трость после Рождества 1975-го, через пять месяцев после аварии, то почувствовал себя свободным. Конечно, он ещё не мог танцевать, как Барышников, но большая часть лечения осталась позади. Он хотел жить.
«Presence» увидел свет в марте 1976 года, но появление на прилавках магазинов было отложено из-за (из-за чего же ещё!) проблем с обложкой. Похожий на колонну объект на конверте заставил фанатов теряться в догадках, что он означает. Некоторые подумали, что обелиск — просто интересный объект искусства. Другие настаивали, что он несёт в себе некий символизм и связан с увлечением Джимми чёрной магией. И когда пресса задала Роберту вопрос относительно предмета, он ответил весьма неопределённо: «Он означает всё, что вы хотите в нём видеть». Фэны вспомнили аварию на Родосе и связали увлечение Джимми оккультизмом, который каким-то образом наложил заклинание на группу. Объект на обложке альбома имел отношению ко всем событиям.