Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры

Коул Ричард

Через двадцать минут одна из девушек, брюнетка с накладными ресницами, едва не достающими до кончика носа, когда моргала, подошла ко мне:

— Раз уж мы тут, мы можем взять у Роберта автограф или ещё что-нибудь?

Поскольку я вынашивал планы против Планта, то не видел причин что-либо менять.

— Послушай, — сказал я строго. — Я не хочу, чтобы вы с ним имели дело. Если заговорите с Робертом, я открою дверь и выброшу вас.

Она молча вернулась на место.

Конечно, я был с ними суров. Я даже подумал извиниться перед ними. Но

тут подошёл Роберт и попробовал флиртовать с девушками. Они смотрели на меня, я погрозил пальцем, чтобы они вели себя тихо.

Перед приземлением в Нью-Йорке Роберт сдался.

— Это самые холодные сучки, которых я видел когда-либо. Я их пытаюсь развеселить, а они просто сидят. Кого ты нашёл — лесбиянок?

Когда мы вышли в аэропорт, передо мной встала другая дилемма — куда девать девушек. Они помогли мне отомстить Роберту, и я чувствовал себя виноватым перед ними за похищение. Им было лет тринадцать-четырнадцать, они были слишком маленькими даже на мой безумный вкус. Я снял им номер в отеле и отправил домой на следующее утро.

Несколько лет спустя красивая молодая женщина подошла ко мне в баре в Лос-Анджелесе.

— Привет, Ричард! Ты наверно не помнишь меня. Когда мне было четырнадцать, вы похитили меня и подружек и полетели в Нью-Йорк. У меня потом были серьёзные проблемы. Отец одной из девочек был конгрессменом. Все нас искали, даже вызвали полицию.

Мы с Робертом не ладили весь тур. Когда он был груб со мной, я старался изводить его как-нибудь. Такой шанс мне выпал во время шести концертов в Мэдисон Сквер Гарден. Девушка по имени Одри следовала за Робертом из города в город. Она немного достала нас, но была безвредной. Перед началом первого концерта я увидел её в зале, она сидела в проходе в двадцатом ряду. Одри, подумал я, может согласиться на что угодно, если ей удастся приблизиться к Роберту. Поговорив с ней и глянув на тонкое, почти прозрачное платье, я представил, что может получиться.

И сказал осветителям:

— Когда Роберт будет петь «Stairway to Heaven», я хочу, чтобы один из роуди отправил девушку по проходу. Когда я дам знак, направьте на неё прожектор. Думаю, всё будет видно сквозь платье.

После «Achilles Last Stand» группа заиграла «Stairway to Heaven». Когда Роберт начал петь, один из прожекторов освещал его, а другие четыре высветили Одри, марширующую по проходу, словно на собственной свадьбе. Она просто сияла. Я предупредил охрану, чтобы её пропустили на сцену. От света прожекторов платье просвечивало насквозь, было видно абсолютно всё.

На сцене все попадали от смеха, кроме Роберта. Бонзо так ржал, что едва мог играть. Пока девушка скромно стояла рядом с ним на сцене, Плант бросал на меня грозные взгляды, словно говоря: «Коул, твои дни сочтены».

По окончании шоу Плант был разъярён. Он гонялся за мной по гримёркам, чтобы надавать по роже, но так и не поймал. С больной ногой бегать резво он не мог.

Когда он успокоился, я спросил его:

— С чего ты решил, что это я?

— Я

тебя хорошо знаю, Коул. Кто ещё мог?

Когда мы добрались до Лос-Анджелеса, я оказался вдруг в затруднительном положении из-за финансов группы. Сначала я решил, что Роберт мне отомстил. Но потом понял, что дела обстоят намного серьёзнее.

Я всегда отвечал за мелкие расходы группы, если их можно назвать мелкими. Но моя честность никогда не подвергалась сомнению, даже во время ограбления в Нью-Йорке в 1973 году. Но в 1977-ом Питер заподозрил неладное, и в Лос-Анджелесе ко мне в номер позвонила Шелли Кей, одна из коллег Стива Вайсса:

— Питер попросил меня провести полный аудит наличности, которая была у тебя во время турне.

Я был удивлен и озадачен, когда она вызвала меня в номер Питера, чтобы просмотреть все записи о расходах. Я знал, что мне нечего скрывать.

Мы прошлись по всем книгам, пункт за пунктом. Оказалось, что я запросил сто десять тысяч наличными у промоутеров. Но выяснилась недостача десяти тысяч четыреста шестидесяти долларов. Я не мог понять, куда девались деньги. «Только не это, — подумал я, на память пришёл инцидент в Нью-Йорке».

К нам присоединился Питер. Как и все остальные, он не был настроен валять дурака.

— Где деньги, Ричард?

— Не представляю. Я понятия не имею.

В то время из-за кокаина и героина я стал подозрительным и возможно совершил грубую ошибку, не подозревая об этом.

Мы с Шелли снова просмотрели все записи.

— Где-то закралась ошибка, — повторял я.

Наконец, мне показалось, что я её обнаружил.

— Погоди-ка! Здесь написано, что я взял десять тысяч триста долларов в Хьюстоне, но я не брал. Я помню, что изначально планировал получить деньги, а потом сказал промоутеру, что они мне не нужны. Можете спросить у Билла МакКензи из Concerts West.

Никогда бы я не украл деньги у группы. Шелли позвонила Биллу, бухгалтеру компании организатора концертов, и тот подтвердил мою версию. Учитывая эту ошибку, мы снова всё пересчитали. В этот раз недоставало сто шестьдесят долларов. Для Питера это была незначительная сумма, и он сказал:

— Забудь, Ричард. Полагаю, я должен перед тобой извиниться.

Мы пожали руки и забыли о случае навсегда.

В тот вечер, когда напряжение от финансовых разборок осталось позади, я решил расслабиться. После концерта группа, Джонни Биндон и я решили пойти в клуб. Через два часа ко мне подошёл один из помощников Рода Стюарта:

— Род устроил дома вечеринку. Почему бы вам не заехать? Я уверен, он будет рад вас встретить.

Я не видел Рода несколько лет и подумал, что неплохо бы вспомнить былое. Но что более важно, я знал, что его бар полон выпивки. Да так, что можно довести до цирроза печени половину Калифорнии. Мы забрались в лимузины и поехали к Роду. Однако, когда мы оказались там и позвонили в железные ворота, нас встретили достаточно прохладно:

— Мистер Стюарт предпочел бы, чтобы вы уехали.