Лестница в небо
Шрифт:
Боги, сколько же он этого ждал! Сколько он верил, знал, доказывал сам себе и старался прозреть сквозь слепоту окружающий мир.
Не ради света, конечно, и не ради его красоты.
Ради того, чтобы знать, что вокруг, чтобы знать, куда дойти и где отыскать.
«Кадзэ!»
Крик. Нож.
Взгляд.
Шредер ждет, глядя прямо на него.
Миднайт (ублюдок, каких еще не видывал свет!) успеет чиркнуть ножом по горлу. И даже убив его после, Раф ничего не вернет. Потому что это будет после,
Выбор прост.
– Прости меня.
Он поворачивается к Лео.
Лео старший. Он мудрый, как мир, он любит их всех и его, Рафа, тоже.
Наверное, даже чуть больше, чем прочих.
Он поймет.
Он точно-точно простит.
«Почему в твоих глазах столько муки, брат? Ты же никогда не жалел ни себя, ни о себе, если знал, чем можешь пожертвовать ради любого из нас. Ты же столько раз говорил мне, что отдашь все, даже жизнь, за счастье родного брата… прости меня, Лео, можно сегодня я возьму чуть больше, чем твоя жизнь?»
Сай с хрустом входит туда, куда Раф направил его, чуть докрутив на последних сантиметрах, чтобы уж точно не промахнуться.
Лео простит.
Раф – никогда.
Он сталкивает брата с пирса, отдирая от себя его пальцы, сжавшиеся на предплечье в последней короткой мольбе, и успевает обернуться к Кодаме.
А вот этот не простит точно.
Как и сам Рафаэль.
Этот убил бы, и Раф даже рад бы это позволить, но только не сейчас и не сегодня, потому что ему нужно дальше. Нужно точно знать, что с Кадзэ все будет хорошо.
Приподнявшись на руках, Раф подтащил себя к толстым прутьям решетки и уперся в них лбом, оглядывая низкий подвал. Криво усмехнулся сам себе и качнул головой.
– Рафаэль.
Тихий голос заставил вздрогнуть и повести плечом.
Из черноты соседней клетки на него глянули ясные продолговатые глаза.
Ночные волны взорвались высоким фонтаном брызг, выпустив на поверхность плосконосую голову, облепленную грязной банданой.
– Сейчас. Вот чуть-чуть еще потерпи, ладно?
Кодама выдернул за собой следом на поверхность Лео и поплыл к берегу, едва видневшемуся в лунном свете.
– По лунной дорожке поплывем. К самому горизонту и дальше, и найдем однажды Бофу, да, дядя Раф?
Рыкнув на себя, Кодама мотнул головой.
Вот она, лунная дорожка, качается на волнах, вот он плывет по ней и тащит к берегу чужую жизнь, намертво вцепившись в нее и боясь потерять.
«А Миднайт сказал, что никто по ней не возвращается. Врал, обмудок! Во всем врал! И Бофу тоже вернется ко мне. И дядя Раф…»
Поймав волну, Кодама позволил ей выбросить их обоих на песок, кувыркая в белой кипени. Он хорошо понимал, что ему не хватит сил выволочь
Кодама проехался пластроном и носом по мелкой гальке, ободрав лицо, и торопливо подтащил к себе Лео, ожидая, когда вода откатится и оставит уже их в покое.
– А ты вот так же вытащил меня тогда в шторм, – усмехнулся он, стирая тыльной стороной ладони песок с щеки бесчувственного Леонардо. – Помнишь? Выходит, я смог хоть это тебе вернуть. Держись, нам обязательно помогут. Я придумаю как.
Услышав движение, Караи обернулась и впилась взглядом в громадину, перекатившуюся за решеткой.
– Ты сто раз пожалеешь, что на свет родилась! – Бакстер Стокман стоит у запертой двери, ухмыляясь ей в лицо с безопасного расстояния. – Господин Шредер так тобой дорожил, а ты предала его.
– Это ты сказал ему, да?! – Караи взвивается на ноги и бросается на решетку, бессильно молотя ее кулаками. – Как ты узнал?!
Бакстер хмыкает и на всякий случай отходит подальше.
– Я снабдил твой телефон считывающим устройством еще до того, как ты покинула Америку, дурочка. Слишком уж ты часто повадилась тогда шастать по крышам. Кто из них запал тебе в душу? А ты знаешь, что у мутанта и человека могут быть дети? Как бы ты опозорила нашего Мастера, случись такое. Черепаший самец не лучшая пара наследнице Главы Клана Фут.
Караи с криком вцепляется в прутья и трясет их, пытаясь вырвать из гнезд.
– Не смей так разговаривать со мной, ничтожество! Как ты посмел?!
Бакстер лишь хихикает еще более гнусно, чем до этого, и поворачивается спиной.
– Твое время еще придет. Мастер настолько разочарован, что непременно отдаст тебя в мою лабораторию, проверить, не завелись ли в твоем чреве головастики. И не забудь сказать спасибо Миднайту – он здорово помог мне, трепетно прочитывая все твои сообщения.
– Рафаэль, – Караи тихо окликнула черепаху, пытаясь рассмотреть в темноте подвала.
Он явно не мог встать и хрипло дышал при каждом движении, но поднятый на нее взгляд оказался на удивление ясным.
– Я не хотела этого, клянусь тебе.
– Да уж вижу я, – тот криво усмехнулся ей в ответ. – Хотела бы, явно не тут бы лавры пожинала. Это ты Лео сказала, да?
Караи вздрогнула и кивнула, опуская голову.
– Я не виню тебя. За любимое существо легко убить, но, Рафаэль… он же был твоим братом…
Раф уронил голову и резко выдохнул.
– Ага. Был.
– Ты убил его, – Караи осела у решетки и ткнулась лбом в колени. – Убил…
Протащив больную руку сквозь решетку, Раф дотянулся до ее кисти, лежавшей на полу, и тронул пальцы.